— Саарсан почтил меня званием советника!

— А я — нет. Не мешай слушать.

Хаста вздохнул и принялся всматриваться в лица говорящих, пытаясь угадать, о чем идет беседа.

— Так что же произошло в столице? — спросил один из сааров, могучий воин с длинной седеющей косой, переплетенной широкими белыми лентами.

— Мы были оскорблены, — ответил Ширам.

— Кем?

— Сначала государь нарушил данное им слово. Затем сын и наследник государя был похищен, и это преступление попытались свалить на нас. Но я все еще старался избежать раскола и войны. Я дал государю возможность исправить содеянное, не теряя лица. И мы договорились — о перемирии и совместных поисках. Но той же ночью государь был убит у себя во дворце, в собственной опочивальне. И арьи вновь обвинили нас! Обвинили и потребовали сложить оружие. Оба условия нашего изначального договора с властителями Аратты были попраны. И, как саарсан, я был вынужден объявить войну!

— Ты лишь зовешься саарсаном, — коротко напомнил еще один из вождей, с виду несколько старше Ширама.

Его черная коса была переплетена золотыми лентами, а длинные висячие усы выкрашены в черный и рыжий цвет.

— Что ты этим хочешь сказать, Аршаг, сын Ашгарана? — холодно ответил Ширам.

— Я не буду судить твои дела, Ширам, сын Гауранга. В каждом из них ты проявил подобающие воину храбрость и ловкость, — заговорил рыжеусый саар. — Но посуди сам. Ты сопровождал царевича Аюра на Великую Охоту. Вернулись лишь вы втроем — как я понимаю, вот с этим…

Аршаг ткнул в ту сторону, где подле молодой накхини тихо сидел Хаста.

— Что он сказал? — встревоженно поинтересовался рыжий жрец.

— Тебя это не касается, — отрезала девушка.

— А кого же… — начал было советник.

— Саарсана. Молчи!

Между тем длинноусый продолжал:

— Ты поссорился с государем, и в жертву этой ссоре был принесен мой младший брат Мармар.

— Он был и моим близким родичем, — напомнил Ширам.

— Да, это правда — как и то, что ныне он мертв. Ты примирился с государем, но это не помогло. И ты без боя покинул столицу, оставив арьям нашу неприступную твердыню!

Ширам вспыхнул, привстал и хотел что-то сказать, но говоривший рыжеусый саар поднял руку, показывая, что не закончил.

— Ты вел с собой большой отряд, — продолжал он, — но попал в западню. Не найдется клеветника, который сказал бы, что ты струсил и не был первым в схватке. Говорят, о твоих подвигах на поле боя можно сложить песню! Но лишь малая часть наших воинов избежала гибели, а некоторые даже попали в плен! Да, Ширам, — ты спасся и спас более двух сотен накхов. Впрочем, ходят слухи, что и с этим тебе помог вот он… — Саар вновь ткнул пальцем в Хасту. — Я верю в твою доблесть и воинское умение. Но боги не любят тебя, Ширам. Они щедро одарили тебя, но отвернулись — должно быть, в тот миг, когда ты вздумал взять в жены девушку из арьев.

— Она не просто девушка! — резко возразил глава рода Афайя. — Она дочь государя Аратты!

— Все девушки — чьи-то дочери. Но из-за этой уже пролилось немало крови там, на равнине. А если ты, как обещал, станешь мостить дорогу в столицу черепами арьев, ее прольется куда больше. Накхи не берут жен из других народов. Кто ты такой, чтобы вводить новый обычай? Некоторые у нас считают, что ты провел чересчур много лет на чужбине. Сможешь ли ты стать достойным саарсаном, Ширам?

Рыжеусый саар смотрел главе рода Афайя прямо в глаза.