Когда седая накхини замолчала, Хаста легко тронул за руку свою соседку. Та отдернула руку, но повернулась:

— Чего тебе, жрец?

— О чем она говорила?

— Арза-Бану хочет знать, что саарсан решил насчет войны c Араттой.

— Я бы тоже не отказался, — пробормотал Хаста, чувствуя, как его кидает в жар и начинает тревожно колотиться сердце. Услышал ли его Ширам? Не забыл ли клятву? Или по-прежнему желает только мстить?

С глаз Ширама уже сняли повязку и утерли ему кровь с лица. Он натянул рубаху, намотал обратно кушак, надел поверх него боевой пояс и начал вооружаться. Саары внимательно глядели на него, ожидая ответа. Наконец Ширам закончил, мельком глянул на Хасту и заговорил громко и резко. Вожди, слушавшие его речь, то хмурились, то сжимали кулаки, то просто кривили лица и перешептывались. В целом же было ясно, что слова саарсана стали для них полнейшей неожиданностью.

— Что он говорит? — тормошил Хаста свою «защитницу».

Та слушала с таким же потрясенным видом, как и прочие.

— Тела наших родичей едва остыли! — вместо ответа возмущенно бросила она. — Их кровь взывает к отмщению — а мы не будем мстить?! Разве так можно? Мы не пойдем войной на Аратту?!

Хаста едва заметно вздохнул с облегчением. Зеленые глаза накхини полыхнули.

— Эй, жрец! Уж не ты ли вбил ему в голову такую блажь?

Тот не успел и рта раскрыть, но девушка, услышав еще что-то, тут же о нем забыла:

— Или все-таки пойдем? Но зачем нам их царевич? К чему поднимать лик Исвархи рядом с нашим Змеиным Солнцем? Мы просто должны пойти и покарать… О Великая Бездна! Так мы будем воевать или нет?

Тем временем Ширам вдруг прервал свою речь, повернулся и принялся шарить по толпе взглядом.

— Хаста! — повелительно крикнул он. — Иди сюда!

— Жрец Хаста, — проворчал тот, поднимаясь. — Мог бы обратиться и почтительней. Я все же личный посланник святейшего Тулума…

Впрочем, его слов никто даже не расслышал.

— Расскажи им то, что поручил тебе Тулум, — приказал саарсан.

— Благодарю доблестного Ширама за возможность молвить слово в столь высоком собрании, — с достойным видом произнес Хаста.

— Не тяни змею за хвост, жрец Исвархи, — буркнул подошедший к прочим вождям Аршаг, прижимая тряпицу к разбитому лицу. — Что ты хочешь нам предложить?

— Прежде всего — выразить восхищение твоим боевым искусством, храбрый саар. Я говорю сейчас от имени святейшего Тулума, верховного жреца Аратты и брата государя…

— А чем нам поможет ваш верховный жрец? — перебил его Аршаг. — Если он все еще жив, то наверняка заперт в стенах собственного храма.

Вместо ответа Хаста торжественно поднял руку, показывая всем золотой перстень, данный ему на прощание Тулумом.

— Любой служитель Господа Солнца обязан повиноваться этому знаку. А значит, все городские храмы, храмовая казна и храмовая стража — в моей воле. Кстати, напомню, что, если Аюр не найдется, именно Тулум наследует трон. Киран — наш общий враг. Если он будет сокрушен, можно не сомневаться — с Накхараном заключат совсем иной, равный договор.

Саары умолкли, обдумывая его слова. Их лица были хмуры — предложенное Ширамом и его советником звучало весьма необычно.

— Благодарю тебя за ответ, Ширам, сын Гауранга, — вновь поднялась Арза-Бану, не глядя на жреца. — Стало быть, ты хочешь возвести на престол царевича Аратты, но даже не знаешь, где он… Мы выслушали и тебя, жрец Хаста.