— Эта жемчужина достойна твоей красоты, и я надеюсь, что остальные три тоже станут твоими.
Он пристально смотрел на нее ярко-голубыми смеющимися глазами. Старуха сказала, он будет ягненком. Ягненком?! Впервые в жизни Деянира почувствовала силу, которой могла бы не раздумывая подчиниться. Другие мужчины, хоть и платили ей за любовь, зачастую отдавая все, что имели, но все равно оставались ее рабами, ее игрушками. А этот варвар, даже выпив все вино и попробовав все колдовские кушанья старой Кханды, останется хозяином в ее дворце.
Деянира, радуясь такому повороту, взяла жемчужину с ладони Конана, с трудом оторвав взгляд от его смеющихся глаз.
— В жизни не видела ничего прекраснее… Как она горит и переливается! И все же мне как-то не по себе…— Деянира вздрогнула, — Даже сердце сжалось…
Она поднялась и отнесла жемчужину в спальню, спрятав ее в шкатулку, лишь бы больше не видеть.
* * *
Едва только она вышла, старуха как тень выскользнула из-за полога, схватила шкатулку и, прижав ее к груди, поспешила к себе. Закрывшись на засов, она дрожащими руками открыла крышку и радостно вскрикнула:
— О Подземные Боги! Вы, породившие меня, снова явили свою милость! Это она! Это она, сияющая жемчужина Сердца Земли! Молодость моя, ты возвращаешься ко мне! Я уже чувствую, как кровь закипает в моих жилах и как крепнет тело!
Старуха, смеясь, подняла вверх руки, и небольшая комната превратилась в огромный зал, украшенный изображениями змей, драконов, черных кошек. Глаза мерзких тварей ярко горели, освещая зал. Дикая музыка, звуча то быстрее, то медленнее, в такт размахивающим рукам колдуньи, казалось, могла бы заставить извиваться и каменные изваяния.
Старуха выбежала на середину зала и встала в центр круга, испещренного древними магическими знаками. Тело ее содрогалось в каком-то жутком танце, и молнии с шипением вились вокруг нее. Она кружилась без остановки и, завывая, выкрикивала в экстазе колдовские заклинания.
Молнии ударяли все чаще, оплетая ее сияющим коконом. Но вот музыка стала утихать, сияние погасло, и старуха в беспамятстве осталась лежать посреди зала, истратив в порыве радости все силы своего немощного тела.
Придя в себя, она с трудом поднялась с пола, пробормотала заклинание и снова очутилась в комнате с котлом, странными сосудами и мешочками на стенах. Взглянув еще раз на жемчужину и нежно погладив ее кончиками пальцев, колдунья подошла к зеркалу, стараясь припомнить лицо, глядевшее на нее тогда, когда она была молода. Но память не могла воскресить тот далекий образ — слишком много воды утекло с тех пор…
Кханда вздохнула, отошла от зеркала и стала готовиться к ночи любви — чужой любви. Она сбросила с себя богатый наряд и осталась во всей своей отвратительной наготе. Ее тело скорее напоминало кривой ствол дерева с потрескавшейся корой, чем тело человеческого существа. И лишь лицо, подобно маске, еще хранило черты сходства с женщиной — очень старой, но все-таки женщиной. Только сама Кханда ведала, скольких сил и стараний ей это стоило. Не превратиться в чудовище помогали ей волшебные мази, цветущие травы, кровь невинных младенцев и конечно же ее магические заклинания.
Но страсти в этом иссохшем теле бушевали нешуточные. Даже в молодости ее так не снедала жажда богатства, власти, красоты, мужчин… Золото текло к ней рекой, но чем быстрее увеличивались его запасы, тем неукротимее росло в ней желание иметь его еще больше. И еще она хотела власти. Настоящей, не призрачной. Чтобы каждый день толпы слуг и рабов ублажали ее, предупреждая каждый каприз, чтобы короли падали ниц к ее ногам, прося пощады или любви. Любви!.. Но ее, казалось бы, безграничного волшебства не хватало даже на то, чтобы хоть ненадолго, хоть на один вечер вернуть молодость. |