— Теперь мне нельзя показываться в Шадизаре, пока все не уляжется, — сказал Конан. — Так что давай рассказывай про свою историю.

Киммериец лежал на траве, дожевывая лепешку, глядя вверх на причудливое сплетение веток, в которых пересвистывались птицы. Он не заметил, каким странным, тяжелым взглядом посмотрел на него Зурр-аль-Асар, как маска прямодушия сменилась коварной улыбкой, исказившей его лицо. Но тут же, как облако, меняющее на глазах свои очертания, лицо его вновь обрело прежнее выражение, глаза опять смотрели спокойно и дружески.

— Знай, Конан, что я — единственный, кому известна тайна сокровищ монастыря Шрипур-Аим. Этот монастырь находится в Кезанкийских горах. Ему уже не одна тысяча лет, он хранит страшные тайны неведомых божеств и несметные богатства. Монахи оставляли у себя всякого, кто приближался к монастырю, поэтому дороги туда не знает никто. Только я. Мне удалось бежать, и я стал свидетелем гибели монастыря и всех его монахов. Я — искусный охотник, и монахи посылали меня добывать дичь. Они думали, что я никуда не сбегу, ведь они опаивали всех пленников дурманящим соком ситтха и после этого уверяли несчастных, что те всю жизнь живут в монастыре и что другого мира не существует. Но я-то знаю ситтх! Его запах ни с чем не спутаешь. Я вылил питье на землю и притворился, что и в самом деле все забыл. Делал, что мне приказывали коварные отшельники, и осматривался вокруг. Монахи не таились от пленников, поскольку они были послушны и безопасны, как овцы. И вот я решил бежать. Спрятал в камнях неподалеку флягу с водой и вяленое мясо и стал ждать своего часа. Когда меня послали на охоту, я отошел от монастыря, а потом потихоньку вернулся за своими припасами. И вдруг началось такое, от чего волосы мои встали дыбом, во рту пересохло, руки и ноги онемели.

Из огромного колодца перед главной пещерой, возле которого монахи совершали жертвоприношения, вдруг забил фонтан огня, полетели вверх камни, поползла через край смрадная черная пена. Над огнем и пеной поднялись две ослепительно красные змеиные головы, а затем на землю через колодезный сруб заскользили их безобразно-толстые огненные тела. Открытые пасти тварей зияли чернотой, глаза излучали нестерпимый белый свет. Монахи, стоявшие рядом, тут же превратились в угли, остальные бросились в пещеры.

Удавы стали медленно заползать в пещеры — а они расположены там в несколько ярусов,— и скоро последний крик замер наверху. Повисла зловещая тишина. Только трещали горящие кусты вокруг колодца. Почувствовав, что руки и ноги мои могут шевелиться, я схватил свои припасы и на четвереньках пополз прочь от проклятого места. Как я добрался до города — долго рассказывать. Но окрестности монастыря я изучил хорошо и дорогу найду легко. Мне нужен товарищ, чтобы добыть сокровища. Ведь победить удавов можно только вдвоем. Они погибнут, если отрубить им головы одновременно. Мне кажется, ты — именно тот, кому, как и мне, это по силам.

Багровое вечернее солнце скрылось за холмами, и почти сразу же стемнело. Дневная жара сменилась приятной прохладой, но Конан и его спутник знали, что к утру станет холодно и выпадет ледяная роса. Завернувшись поплотнее в одеяла, доставшиеся им вместе с лошадьми, и положив рядом мечи, Конан и Зурр-аль-Асар уснули.

Конан проснулся внезапно, полагая, что уже утро. Но темнота и мертвая тишина говорили, что до рассвета еще далеко. Привыкнув доверять своим чувствам и ощущениям, он прислушался, стараясь понять причину беспокойства. Так и есть — вот он, этот звук, похожий на скрип, доносящийся откуда-то сверху, из ветвей дерева. Как будто кто-то хрипло жалуется, постанывая от боли.