Когда Колобок повернулся, угол приклада врезался ему в голову. Охранник охнул, оседая на бок, слепо зашарил руками перед собой. Оксана, прикусив губу, ударила еще раз - по выпуклому гладкому лбу. Колобок завалился на пол, она перешагнула через тело, закрыв дверь, кинулась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, не думая о том, что ее могут услышать.

Слон спускался медленно, держась за перила. Он хорошо помнил Оксану шестилетней девчонкой - как катал ее на плечах, угощал конфетами и мороженым, когда приезжал в Киев устраивать судьбу дочери после смерти жены, с которой давно развелся. А теперь тот ребенок вырос в своенравную и капризную девчонку. Слона раздражало и смущало Оксанино упорство. Как бы не оказалось, что все всерьез, - что тогда? Не может его дочь жить в Зоне с каким-то мутантом! Слон всю жизнь пахал, зарабатывал - для кого? Ему одному столько денег не надо, все его расходы - дорогие сигары да виски, и то не каждый день. Это по женской части - деньги тратить. Юбки, шляпки, драгоценности, машины, путешествия… вот пусть и наслаждается жизнью, раз отец дает возможность, раз он все это заработал. Нет, Слон не позволит, чтобы его деньги пропали зазря! Оксанка будет жить так, как он хочет для нее, - то есть с шиком, роскошно. Ради него, ради отца она должна жить так, как…

Слон остановился: выпивка действовала, сознание помутнело, мысли потеряли четкость. Ведь это, в конце концов, оскорбление родного отца - пренебрегать тем, что он для нее сделал. Ну, Оксанка! Предпочла какого-то мутанта отцу и прекрасному будущему!

Нащупав в полутьме перила, он медленно зашагал дальше. До конца лестницы осталось несколько ступеней, но Слон не прошел их - присел на корточки и обхватил голову руками, уставившись перед собой невидящим взглядом. Такого выбора перед ним не стояло еще никогда в жизни. Он не знал, как поступить.

Змееныш лежал на боку, подогнув ноги и опустив голову, на звук открывшейся двери он не отреагировал, не шевельнулся, не вздрогнул даже. Похолодев, Оксана бросилась к нему, упала рядом на колени, потрясла, перевернула на спину. И разом обмякла, слезы потекли по щекам.

Увидев Оксану, Змееныш сел. Руки были связаны за спиной.

- Не плачь, - сказал он.

Девушка рукавом утерла слезы и постаралась улыбнуться.

- Отец хочет тебя убить, - сказала она, кладя на пол «узи» и помогая Змеенышу подняться. - Давай развяжу… - Она тихо вскрикнула, увидев, как покраснели и распухли стянутые запястья, вытащила из кармана перочинный ножик и стала пилить веревку. - Уходи через ход в моей комнате, скорее, пока Колобок не очнулся. Ты спрячешься в лесу и потом вернешься за мной…

Когда последний обрывок веревки упал на пол, Оксана потянула Змееныша к выходу, но он придержал ее.

- Я не оставлю тебя тут. Я все обдумал. Уйдем вдвоем, я построю дом. Ты поживешь в Зоне, чтобы понять, можешь тут или нет. Понимаешь? Попробуем жить вместе, и если поймешь, что тебе невыносимо в Зоне, я сам отвезу тебя к отцу. Или за Периметр, как захочешь…

- Колобок сейчас очнется, поднимет тревогу, - волновалась Оксана, пытаясь утянуть его к двери. - Пойдем скорей, пожалуйста! Они тебя убьют, они уже все решили…

- Сначала скажи, согласна или нет?

Оксана замолчала, глядя в его серьезное лицо. Волосы были в цементной пыли, на тонких губах запеклась кровь.

- Ты правда хочешь, чтобы мы были вместе? - спросила она.

- Да. А ты? - Девушка кивнула.

- Тогда идем. - Он поднял с пола «узи», крепко взял ее за руку и шагнул к двери.

Оксана потянула Змееныша вверх по лестнице. Подвал, запертый снаружи на массивный засов, никто не охранял - зачем? Пленник связан, но если бы вдруг ему удалось выпутаться, сквозь тяжелую железную дверь он точно не пройдет.