– О… – сказал я и почувствовал, что краснею и гадаю, заметно ли это при здешнем странном освещении.

– Ты воспользовался тем, что я рассказала тебе о сопротивлении Лабиринта, – продолжала она, – и притворился, что он не даёт тебе ступить на него. Но ведь не было никаких видимых признаков сопротивления, вроде тех, что возникли, когда на него попыталась ступить я.

Она посмотрела на меня, словно ожидая подтверждения.

– И? – не выдержал я…

– …и, – продолжала она, – теперь это стало ещё важнее, чем тогда, и я должна знать, мухлевал ли ты в тот день.

– Да, – признался я.

– Почему?

– Если бы я ступил на него, – объяснил я, – мне бы пришлось его пройти, хочу я этого или нет. Кто знает, куда он мог завести и что могло за этим последовать? У меня почти закончились каникулы и я спешил вернуться в университет. У меня не было времени на то, что могло бы последовать за прохождением Лабиринта. А сказать тебе, что возникли затруднения, показалось мне самым изящным способом избавиться от поставленной задачи.

– Я думаю, дело тут не только в этом, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что Корвин рассказал тебе о нем нечто такое, чего не знают остальные члены семьи, или, в крайнем случае, что он оставил тебе послание. Я думаю, ты знаешь об этом деле больше, чем признаешься.

Я пожал плечами.

– Извини, Фиона. Я не властен над твоими подозрениями, – сказал я. – Мне бы хотелось оказать посильную помощь в этом вопросе.

– Ты можешь оказать её, – ответила она.

– Скажи мне, как?

– Идём со мной к новому Лабиринту. Я хочу, чтобы ты прошёл его.

Я покачал головой.

– У меня есть масса куда более неотложных дел, – возразил я ей, – чем удовлетворять твоё любопытство по части того, что сделал мой отец много лет назад.

– Это больше, чем любопытство, – сказала она. – Я уже однажды говорила тебе, что, по‑моему, он и является причиной частых межтеневых гроз.

– А я указал тебе на вполне веские доводы в пользу того, что грозы вызваны чем‑то иным. Я считаю, что это следствие частичного разрушения и воссоздания старого Лабиринта.

– Иди, пожалуйста, за мной, – сказала она, повернулась и полезла по скалам.

Я взглянул на Мандора, пожал плечами и последовал за ней. Мандор пошёл следом.

Мы поднялись к неровной низменной каменной стене. Фиона добралась до неё первой и направилась к косому карнизу, располагавшемуся примерно посередине стены. Она шла по нему до тех пор, пока не добралась до того места, где каменную стену расколола широкая У‑образная расселина. Затем она встала спиной к нам, и свет зелёного неба переливался странными оттенками в её волосах.

Я подошёл поближе и посмотрел туда, куда смотрела она. На поверхности долины, откуда мы пришли, немного ниже и влево от стены, крутилась, словно волчок, большая чёрная воронка. Кажется, воронка и являлась источником слышимого рёва. Земля вокруг неё заметно потрескалась. Некоторое время я пристально разглядывал это явление, но воронка не изменила ни формы, ни положения. Наконец я прочистил горло.

– С виду похоже на большой торнадо, – сообщил я – Но он не двигается.

– Вот поэтому‑то я и хочу, чтобы ты прошёл новый Лабиринт, – сказала она мне. – Я думаю, он доберётся до нас, если мы не доберёмся до него первыми.

3

Если бы у вас был выбор между способностью замечать ложь и способностью открывать истину, что бы вы выбрали? Было время, когда я думал, что это разные способы сказать одно и то же, но я больше так не считаю.