Я приступил к короткому инструктажу:

– Я иду первым. Вы за мной. И не задерживайтесь. Только две‑три минуты… Как только Пасть Червя успокоится… придет, одним словом, в исходное положение, сразу идет кто‑то из вас. Делайте все в точности как я. Не бойтесь ничего. Будет очень… неприятно, но все это можно пережить. Я буду принимать вас на той стороне. Вы готовы?

Оба кивнули – почти одновременно.

– Запри тамбур, – сказал я Ромке.

Он кинулся к двери, и через минуту мы были отрезаны от Странного Края – его воздуха, его света, его магии, пропитавшей этот мир.

«Прощай!» – сказал я и Странному Краю.

Я повернулся к Пасти. Она казалась теперь огромным увядающим цветком. И все же она оставалась маской дьявола. Ее многочисленные складки и извилины были неподвижны. Но какое‑то неуловимое движение, какое‑то ускользающее от взгляда содрогание – хищное и полное ожидания – угадывалось в этой массе таинственной плоти, связующей миры… Странно, это месиво складок и лепестков, лишенное глаз, губ, любых других частей человеческого лица, было невероятно выразительно. Казалось, теперь Пасть спрашивает меня: готов ли я?

– Готов… – глухо ответил я на этот немой вопрос.

И кивнул своим спутникам. Если не на удачу, то на прощание.

Повернувшись к Пасти спиной, я откупорил фиал. По лицам Романа и Аманесты я понял, что с Пастью произошло нечто их удивившее, и осторожно обернулся.

Должно быть, терпкий, необычный запах субстанции, наполнявшей фиал, мгновенно достиг каких‑то чувствительных окончаний Пасти и разбудил ее древний аппетит. Червь почуял близкое пиршество. Ну не пиршество, так какую‑никакую закуску. В конце концов его пост здесь длился больше полустолетия.

Пасть явно ожила, ее обвисшие лепестки стали наливаться какими‑то жизненными соками, стали упруги, изменили свой рисунок. Гигантский увядающий цветок начал расцветать снова, оставаясь при этом маской дьявола.

Шорох и влажный хруст заполнили тамбур – Пасть нетерпеливо подалась вперед. Зрелище это было жутковатое. Я снова повернулся к монстру спиной и, с трудом разжав зубы, проглотил содержимое фиала.

Судя по всему, я успел еще сунуть его в свой нагрудный карман. Обернуться, как неожиданно захотелось мне, я не успел. Пасть снова подалась вперед и поглотила меня.

* * *

Да, конечно, снова была боль – ожидаемая боль, которая во сто раз хуже боли неожиданной. И было удушающее отвращение. И ощущение, что ты на грани обморока. Не уверен, что я не пересекал ее, эту грань. Но закончилось все немного похоже на то, как закончилось мое первое путешествие между мирами, – падением в сырой, украшенный остатками древних изразцов зал. Только вот в этот раз не нашлось Привратника, чтобы смягчить мое падение на каменный пол, отменно твердый и скользкий!

Привратников у этого портала заметно не было. Да и все «вспомогательные сооружения» при этих Вратах в Странный Край находились в состоянии предельной заброшенности и запустения.

Пещера, в которую я вывалился, освещалась только через проломы в верхней части стены – под потолком. Точнее, через выкрошившиеся щели в сработанной под поверхность скалы кладке. Сверху в эту сумрачную залу капала, а временами какими‑то судорожными толчками лилась вода. С покрытых угрюмой плесенью сводов свешивались предлинные космы каких‑то водорослей. Плесенью и ковром водорослей были украшены и стены подземного зала. Здесь давным‑давно не было ни единой живой души. Стойкий запах гнили и сырости наполнял помещение.

Впрочем, все эти декорации моего «пункта прибытия» я рассмотрел только потом – после того, как спазмы охватившей меня боли отпустили.