Измученные защитники замка, стоявшие на стенах, поднимали зазубрившиеся мечи для последней смертельной схватки. Они изумились, увидев в лагере осаждавших замешательство, беготню, ссоры, грабеж и крики — и, наконец, разбегающихся по равнине эмиров и солдат. Эти хищники жили своим мечом, и им дела не было до мертвого, хотя бы и властителя. Они направили своих коней кто куда в поисках нового господина, спеша пробиться к самому сильному.

Ошеломленный, еще не понимая, какое чудо спасло Джабар Кал'ат и всю страну, Майлз дю Курсей стоял с Эллен и их другом-сельджуком, глядя вниз на безмолвный опустевший лагерь, где под утренним ветерком лениво хлопал порванный шатер, в котором лежало окровавленное тело того, кто был Львом Тивериады.

ВЕРНОСТЬ ПРИЗВАНИЮ

Усталость бытия желаешь сбросить с плеч? —

явился призрак, в мысли проникая.

Но кто ты и о чем ведешь ты речь? —

Слова сорвались с губ моих, во мраке исчезая.

Я тот, к кому нужда заставит обратиться Любого —

будь он нищий иль король. Ты можешь звать меня —

Самоубийство, Воспринимая это имя, как пароль,

Что открывает двери в мир свободы,

Где нет ни зависти, ни гордости, ни ссор

И где душа, томящаяся годы,

Оставив бренность тела, выйдет на простор.

В течение 1935 года главной заботой Говарда стало ухудшившееся здоровье матери. Отказавшись от запланированной на зиму поездки по южному Техасу, Роберт в середине марта отвез родителей в Темпл, расположенный в ста пятидесяти милях от Кросс Плэйнс. Там, в больнице, Эстер удалили желчный пузырь. Она поправлялась очень медленно, и Роберту пришлось провести в Темпле целый месяц. Несмотря на то что д-р Говард имел право на льготное медицинское обслуживание, расходы оказались обременительными и для отца, и для сына. Роберт пытался тратить на себя как можно меньше, снимая комнату в самом дешевом пансионе, и так часто недоедал, что похудел на пятнадцать фунтов. Когда здоровье Эсгер восстановилось настолько, что она была в состоянии перенести поездку, врачи в больнице заявили, что больше ничем не могут помочь больной. С тяжелым сердцем Роберт и его отец устроили некое подобие постели на заднем сиденье машины и отвезли Эстер домой. Примерно в тридцати милях от Темпла в автомобиле отказало сцепление, и они оказались «…в затруднительном положении на проселочной дороге, в пяти милях от ближайшего городка. В довершение ко всему прочему надвигалась сильная гроза. Я отыскал фермера, у которого был старенький, „форд“, и он отвез нас на буксире до ближайшего населенного пункта, деревни, которая называлась Копперас Коув; едва мы успели отвезти маму в единственную находившуюся здесь гостиницу, как началась гроза».

Починка машины заняла несколько часов. Ожидая, пока ее произведут, Говард разговорился с пожилым владельцем ранчо, пытаясь выведать у него местные предания, но тот вежливо уклонялся от ответа. Похоже, старик заподозрил, будто его собеседнику нужны сведения о какой-то древней наследственной вражде. Тем не менее фермер пригласил молодого человека к себе, намекнув, что когда он получше узнает гостя, то решит, стоит ему доверять или нет.

В конце концов дождь прекратился, машина была отремонтирована, и Говарды смогли завершить путешествие; Когда в Лампасас мотор опять заглох, Роберт осыпал ругательствами тупого механика из Темпла, который чинил машину. Семье пришлось провести ночь в гостинице и снова отправиться в путь лишь утром. Как раз во время этой поездки Роберт сказал отцу, что «не хочет жить после того, как умрет мама».

По возвращении домой у Эстер Говард на месте шва образовался абсцесс. Ее пришлось на несколько дней отвезти в больницу в Коулмэн, а потом Привозить туда каждые несколько дней, чтобы промывать и перевязывать рану.