– Это уж точно… – уныло буркнул Волк. – У нас вода хоть осталась?

    – Выдули всю! – Сершхан поболтал у уха деревянной баклажкой. – Пусто, как в кошеле после корчмы.

    – Забрели… – Волк облизал пересохшие губы. – Вон уже и вороны слетаться начали. Добрести бы к ночи до леса, там бы сдюжили. И вода бы сыскалась, и добрая еда.

    – Только не надо про еду, ладно? – сглотнул слюну Ратибор. – А вот вороны, кажись, не по нашу душу… Глядите, что-то темнеет вон там, в ковыле.

    Друзья ускорили шаг, вытягивая шеи от любопытства и вскоре разглядели в траве лежащего навзничь витязя. Он распластался лицом вниз, пальцы горстями загребли пыльную землю, а волосы стянула корка высохшей крови. Чешуйчатый доспех зиял дырами и обрывками шнура, шолом валялся рядом, а вот оружия видно не было, даже из-за голенища не торчала привычная для русича рукоять ножа.

    – Павший. – уверенно заявил Витим.

    – Нет. – Сершхан качнул головой, щуря глаза от пронесшийся с ветром пыли. – Над павшим вороны бы уже пир устроили. А так ждут, готовятся.

    Они подошли, убедились что нет подвоха и перевернули мускулистое тело на спину. Витязь застонал и открыл глаза.

    – Люди… – еле слышно вымолвил он. – Русичи?

    – Русичи, русичи! – присел рядом Сершхан.

    – Хвала Светлым Богам! Не зря, значит, полз… Теперь и помирать не жалко.

    – Погоди помирать! – испугался Ратибор. – Кажи хоть какое лихо с тобой приключилось!

    – Лихо… Воды бы глоток…

    – Вот чего нет, того нет! Эй, не спи! Соберись с силами!

    Незнакомый витязь закатил глаза, кровавя пена выступила на пересохших губах. Сершхан ругнулся, достал баклажку и вылил в рот умирающему добрый глоток воды.

    – Вот зараза! – шикнул на него Ратибор. – Соратникам врать удумал? Казал ведь, что пустая… Как кошель опосля корчмы.

    – Ничего я не врал. – глаза витязя озорно сверкнули. – У меня и после корчмы в кошеле что-то остается. Самую малость.

    Умирающий было витязь немного ожил, разлепил веки и туманным взором оглядел друзей.

    – Наш отряд шел в Киев… – прошептал он. – Полсотни копий. Прошел слух, что худые дела там творятся, наступила на город несметная рать. Ну, мы, тиверцы, со Владимиром дружбу ладим, решили помочь. Я же шел в дальнем дозоре позади своих, мы так часто делаем, чтоб со спины никто не ударил. А тут, в лесу, завязался бой, наших всех в полон взяли. Я струхнул маленько, не стал в сечу соваться. Даже оружие с перепугу бросил. А потом соромно стало, да чем уже поможешь? Вот я и пошел поглядеть, что там и как. Успел не много, нарвался на дозор из лучников. Они стрелять мастера, да и я не прост – троих уложил, а четвертого живьем взял, хотя сам уже от ран на ногах не держался. Но тот понял, что мне терять нечего, решил шкуру свою спасти и выдал все дозоры, сколько кого и где. Я его там и оставил, чтоб тревогу не поднял.