— Бирен уже об этом знает? — удивился Волков.

— И я также был удивлен, Степан Андреевич. Ведь времени то прошло мало, а царица и Бирен уже обо всем знают и письмо прислали из дворца! Он вас видеть желает.

— Граф Бирен? — удивился Волков.

— Вас ждут во дворце, Степан Андреевич. Завтра в полдень надлежит вам, господин надворный советник, прибыть к его светлости в его покои в Анненгоф. Так указано в письме.

— Придется быть. Хотя дел много, Антиох Дмитриевич. Надобно стряпуху вашу сыскать! Надобно лакеев опросить в дому вашем.

— Мой дом — ваш дом, Степан Андреевич. Делайте что надлежит.

— Спасибо, князь. И могу вам сказать, что вчера коллежский асессор Тарле отыскал вашего Тишку.

— Что? — Антиох побледнел. — Как отыскал?

— А вот так. Объявился ваш Тишка среди беглых татей. И насколько я сам могу судить — он был вполне живой.

— Погодите, Степан Андреевич. Вы про кого молвите? Про моего холопа умершего Тишку?

— Про него.

— И вы его видали вчера?

— Видал и говорил с ним. По моему велению он был препровожден в Приказ разбойный. Но сегодня утром стало известно, что Тишка помер. И мною был туда срочно отправлен господин Тарле.

— Ничего не могу понять, Степан Андреевич. Голова кругом идет.

В кабинет князя вошел слуга и доложил громко по-военному:

— Курьер до господина надворного советника Волкова!

— Курьер? — спросил князь.

— Где он?

Вошел посыльный из разбойного приказа. Это был дознаватель сыскного ведомства Шепигин. Человек лет сорока, высокий, тощий, с руками длинными.

— Степан Андреевич!

— Что случилось? Тишка ожил? — спросил Волков.

Курьер ответил:

— Иван Карлович Тарле умер!

Волков подпрыгнул:

— Как умер?

— Не могу знать, господин надворный советник! Меня сразу к вам послали.

— Кто послал?

— Дьяк Гусев!

— Черт знает, что такое! — вскричал Волков. — Де Генин ума лишился! Тарле помер! А ведь утром был жив!

— Степан Андреевич! — взмолился Кантемир. — Помоги мне! Богом прошу, помоги! Дело страшное!

Волков посмотрел на князя, затем на Шепигина и сказал:

— Я еду в разбойный!

— Моя карета к вашим услугам, Степан Андреевич. И лучшие лошади коих имею.

— Спасибо, ваше сиятельство. После разбирательства в приказе я буду у вас, князь. Никого из дома не выпускать! Господин Шепигин!

— Да, ваше высокоблагородие!

— Вы остаетесь в доме! Чтобы все было тихо. Никаких разговоров и слухов!

— Но до какого времени мне здесь быть? — спросил Шепигин.

— До утра.

Шепигин кивнул и вышел из кабинета.

Кантемир заверил Волкова, что отдаст все необходимые приказы.

— У вас есть неразговорчивые слуги, князь?

— Есть немой конюх Трофим, Степан Андреевич.

— Пусть он по надобности из дома выходит. А остальные в течение двух-трех дней покидать сии стены не могут! То дело государственное!

— Все понял, Степан Андреевич. А что насчет погоста? Будем сие дело делать, али как?

— Будем, князь! Возможно, пойдем нынче ночью.

— Нынче?

— Нынче и пойдем.

— Но как пойдем? Вы и я?

— Мы вдвоем! Никого в сие посвящать не станем! Ведь Ивана Карловича нет более!

Волков развернулся и вышел из кабинета князя.