* * *

Праздника Листопада в городе не получилось, хоть Н-До и помирился с Юношей Хи на следующий же день — Отец и Мать получили приглашение на Праздник в дом Смотрителя Земель, Уважаемого Господина Эу-Рэ.

Младшенький страшно возмущался их решением непременно ехать, и Н-До был целиком и полностью на его стороне: когда это Семья Л-Та зналась с преуспевающими правительственными чиновниками, богатенькими выскочками? Эу-Рэ ещё в юности так отличился в ведении дел, а впоследствии — в управлении губернией, что ему был высочайше дарован персональный титул Всегда-Господина — о, каким тоном Младшенький это произносил! "Всегда-Господиии-ин — меч гвоздями приколочен!" Н-До непедагогично хохотал, Второй усмехался, Третий хихикал в рукав, а Мать строго говорила: "Солнечный луч, забудь эти грубые и неприличные деревенские шутки!"

Шуточка, вправду, деревенская — но уморительная. Почётный титул с таким грязным и непристойным двойным дном, что невозможно делать серьёзное лицо — пусть мужики благоговеют! Никогда бы такого не принял аристократ крови — и никогда не принимали члены семьи Л-Та, как бы их не улещали подхалимы Дома Государева. Н-До считал, что иметь какие-то отношения с такими особами — унизительно и зазорно, Младший ему радостно поддакивал, но Мать и Отец были другого мнения. Приятельство с богатой и влиятельной Семьёй! Смотритель Эу-Рэ заискивает в дружбе, сказал Отец — так давайте снизойдем до него. Они богаты, это выгодно.

Младший, между тем, отказался ехать наотрез, хотя его и пытались соблазнять угощением, фейерверками и драками на палках. "Да вот ещё — в таком обществе и свинина с жареными улитками покажется противнее прошлогодней брюквы, а играть и драться я хочу с друзьями, а не со всякой завалью!" — Н-До очень любил его за эти слова и не позволил Отцу отвесить ему подзатыльник, но сам отбрыкаться не смог. Второй и Третий должны были сопровождать его, как свита, но Третий ухитрился очень удачно подцепить лихорадку и только Второй ничего не придумал. На него свалили все обязанности, воззвали к чувству долга — и он вынужден был согласиться.

— О, Старший, — буркнул Второй, когда родители отвернулись, — я чувствую себя козой на верёвке!

— Держись, — усмехнулся Н-До. — Может, ещё удастся опрокинуть на кого-нибудь миску с горячим соусом или играючи морду набить… Попробуем сделать так, чтобы было весело.

Он и понятия не имел, насколько будет весело на самом деле…

Усадьба Эу-Рэ, надо отдать ей должное, действительно, располагалась в живописном месте. Золотые ясени окружали её шелестящей толпой, как изысканные придворные дамы на столичном балу — и узкие язычки листвы, трепеща, срывались с гибких ветвей и летели по ветру, создавая чудное настроение праздника и осенней светлой печали. Старый дом из выбеленных временем плит известняка, был по-настоящему хорош, его окружала высокая и изящная ограда, кованная в виде переплетенных ветвей и гербовых щитов — но к празднику челядь Эу-Рэ завесила чугунный узор ужасными и ярчайшими фонариками в виде цветов йор и добрыми пожеланиями, написанными на алом полотне кем-то криворуким.

— Хок! — не сдержался Второй. — Необрезанного осла слышно, а безмозглого богача — видно!

Н-До попытался сдержать смешок и совершенно неприлично фыркнул.

— Тише, северные ветры! — сказала Мать огорченно. — Я вас прошу, сделайте, хотя бы, вид, что восхищены приемом.

— Отец! — воззвал Второй с комической тоской. — Взгляни, как Мать учит нас лицемерить!

Н-До рассмеялся, уже не скрываясь, но Отец даже не улыбнулся.