— Значит, нас пытались убить. — Я не спрашиваю, а утверждаю, потому что ясно как день: произошло именно это.

— Давай прямо сейчас это не обсуждать. Просто дойдем до заправки, согреемся и дождемся отца.

Через час за нами приезжает черный «мерседес» мистера Кенсингтона. По дороге домой мы с Гарретом не разговариваем. Думаю, мы оба еще не вышли из шока.

Когда мы приезжаем домой, мистер Кенсингтон уводит нас в кабинет — огромный, как кабинет реального офиса — и садится за свой внушительный стол, а мы с Гарретом садимся напротив.

— Не думал я, что до такого дойдет, — говорит он. — Я знаю Ройса полжизни, и, хотя он безжалостен, как политик, я думал, что на подобное он не способен.

— С чего вдруг? — спрашиваю я. — Он же насильник. Он чуть не убил мою мать.

Брови мистера Кенсингтона приподнимаются.

— Насильник? Нет, Ройс ее не насиловал. У них с твоей матерью был роман. И он совершенно точно не пытался убить ее.

— Нет. Он ее изнасиловал, а потом бросил на обочине умирать. Вы об этом не знали?

— Он говорил, что у них был роман. — Взгляд мистера Кенсингтона устремлен вдаль. Он словно разговаривает сам с собой. — Я никогда не понимал, почему он так сильно переживает из-за простого романа. У политиков они случаются часто. К тому же, он был очень давно. И новость о нем не повредила бы кампании Ройса. Но если он ее изнасиловал… а потом бросил… — Очнувшись, он качает головой — явно встревоженный еще больше, чем раньше. — Теперь мне понятно, почему он ударился в панику.

— Так что за сделку вы заключили? — спрашивает Гаррет.

— Ройсу была необходима уверенность в том, что Джейд никогда о нем не узнает. Он знал, что однажды выдвинется на пост президента, и хотел держать под контролем все, связанное со своим прошлым. Чтобы его кампания прошла гладко. Вот, почему ты здесь, Джейд. Вот, почему ты учишься в Мурхерсте. Я дал тебе стипендию, чтобы по его просьбе присматривать за тобой.

Удивительно, но я не чувствую шока. Хотя, наверное, должна. Ведь только теперь мне стало понятно, каким образом я получила стипендию, на которую даже не оставляла заявки. Впрочем, возможно, я не реагирую на новости, потому что еще не уложила в голове тот факт, что сегодня нас с Гарретом чуть не убили.

Я продолжаю молчать, но Гаррет приходит в бешенство и соскакивает со стула.

— Ты дал ей стипендию, чтобы шпионить за ней? Но зачем?

Мистер Кенсингтон издает долгий вздох.

— Потому что я ему должен.

— Ну, разумеется. — Гаррет продолжает стоять, его руки скрещены на груди. — И что же у него есть на тебя?

Мистер Кенсингтон не отвечает.

— Наш завод в Техасе. — Гаррет ждет ответа отца, но тот молчит. — Пожар произошел по нашей вине, да? Погибло столько людей, а мы не сделали для их семей ничего. Ты свалил вину на работников. Сказал, что виноваты они, а не мы. Ты обвинил директора и сломал ему жизнь! Ты подделал улики, ведь так? Все прикрыл, чтобы ничто не указывало на нас.

— Я согласен, что это было неправильно. Но нам пришлось так поступить. Некоторые работники начали разговаривать с журналистами, поэтому нужно было найти виноватого. Знаешь, сколько контрактов мы могли потерять, если бы всплыла правда? Мы могли потерять всю компанию. Компанию нашей семьи. Компанию твоего прадеда.

Покачав головой, Гаррет медленно садится на стул.

— Я не понимаю, как мы вообще можем быть родственниками. Слава богу, у меня была мама.