— Вступить на престол? — дрожащим голосом переспросила цесаревна. Но ответ ей не нужен был.

У витой железной скамьи стояли двое — женщина и парень. Она смотрела на него с непередаваемой болью во взгляде, словно прощалась. Он отвечал ей печальной улыбкой.

— Вижу, для себя ты уже все решил, — с тяжелым вздохом проговорила Бельская, держа у груди, сцепленные в замок, пальцы. Ей дико хотелось броситься и обнять сына. С трудом сдерживалась. Понимала, что, если сделает так, то уже ни за что не отпустит его. — Прямо как твой отец. Он точно также хмурил брови, когда принимал какое-то тяжелое решение. Сколько раз я уже это видела, — вновь вздохнула она, ни отрывая взгляд от лица сына. — Так же встанет, нахмурится и сожмет губы. Что ему не скажи, все равно по-своему сделает.

После недолгого молчания женщина вновь заговорила.

— Хорошо, сынок. Раз решил, иди. Ты в своем праве…

Сказав это, она замолчала уже окончательно. Сложила на груди руки, давая понять, что все сказала.

Алексей в ответ качнул головой. Его такое уже давно перестало удивлять. Бельская — дворянка и умение «держать лицо» у нее было отточено с детства.

Он еще раз окинул ее взглядом, словно запоминал образ матери и, развернувшись, пошел прочь.

Бельская проводила его глазами. И едва фигура парня скрылась из виду, словно подкошенная упала на скамью. Сначала сдерживалась, чуть всхлипывая. Потом уже ревела во весь голос.

Сын же ничего этого не видел. Он начинал новую страницу своей жизни, возможно, последнюю.

— Перед встречей с Вяземским осталось лишь забрать костюм, — сам перед собой поставил первую цель, когда перед ним возникла высокая решетка ворот. Причудливо переплетённые узоры из металла ограждали от Алексея его бывший дом.

Он преувеличенно осторожно, словно холодное железо могло укусить, коснулся толстых прутьев. Нежно погладил. Все здесь будоражило его воспоминания. Ведь там за этими воротам когда-то был его дом, который у него отняли. Маму же, как безродную дворнягу, просто вышвырнули за эти чёртовы ворота.

Внутри него тут же колыхнулось что-то страшное, темное, начавшее медленно заполнять его словно сосуд. Магический источник жадно отозвался за душившую его ненависть и злобу.

Ворота вдруг жалобно застонали. Ожили толстые железные прутья, начавшие подобно гадам медленно расползаться в разные стороны.

Он усилил напор, и здоровенные воротины с хрустом вывернули петли. Задрожала, с грохотом свалились на брусчатку внутреннего двора.

Алексей быстро шел вперёд. За его спиной веером осколков взрывались огромные каменные вазы, поднимались в воздух и тут же падали на землю скамьи, выворачивались с корнем старые березы.

Дверь дома даже не пыталась сдержать напора пришедшего в холодное бешенство мага. Дверное полотно просто разлетелось на части, засыпая кусками гостиную.

Изнутри тут же раздался испуганный вскрик. В ужасе заголосила какая-то женщина.

Зайдя внутрь, Алексей встретился с полными страха женскими глазами. Новая хозяйка их дома, невысокая моложавая блондинка корчилась возле кресла и тихо тряслась. Парень приложил палец к губам и выразительно покачал головой. Мол, не нужно шуметь, иначе…

О хозяйке Алексей уже не думал. Его мысли занимала лаборатория, где отец занимался своими экспериментами и где хранил силовой костюм.

Быстро открыл замок, заставляя «исчезнуть» одну из стен гостиной. Скуление за его спиной тут же прекратилось.