|
Выйдя из машины на Кристофер-стрит, мы прошли пешком до Арбор-стрит, свернули за угол и направились к дому номер 43. За те пять дней, что минули со времени моего первого визита, никто дом так и не покрасил. Мы вошли в вестибюль, и я нажал на кнопку с фамилией "Брандт". Никакого щелчка не последовало, я снова нажал на кнопку, снова подождал и нажал в третий раз. - О'кей, - сказал я Солу и выглянул в приоткрытую дверь наружу. Арбор-стрит, это не Пятая авеню, так что мимо успели пройти лишь два мальчика и женщина с собакой. И тут Сол окликнул меня: - Готово, налетчик! У него ушло на замок не более двух минут. Он двигался впереди меня по узкой грязной лестнице. Мы условились сперва разобраться, что к чему, после я останусь сторожить на верхней площадке лестницы, а он начнет раскопки. Когда мы миновали три лестничных пролета, он достал из кармана связку ключей, приготовившись атаковать этот самый Уаятт, но я напомнил ему цитату из классика по поводу осмотрительности и храброго джентльмена, подошел первым к двери и постучал. Подождал, постучал громче, не получил ответа и посторонился, уступая место Солу. На примитивный "Уаятт" ушло больше времени, чем на нижний замок, минуты, наверное, три. Наконец Сол управился с ним и толкнул дверь. Поскольку считалось, что главный я, ему надлежало уступить дорогу мне, но он первым перешагнул порог. - Мама родная! - услышал я. Я стоял рядом и смотрел во все глаза. В день моего последнего визита - это была одна из тех комнат, в убранстве которой мог бы разобраться разве что специалист по коллажам. Теперь же требовался еще и другой специалист. Табуретка для пианино стояла все там же - на дороге, да и остальная мебель была вроде бы на месте, но тем не менее в комнате царил настоящий бедлам. Подушки были распороты, повсюду валялись перья, книги и журналы сброшены с полок и грудами громоздились на полу, из перевернутых цветочных горшков высыпана земля, - одним словом, впечатление такое, что в квартире развлекалась дюжина пьяных орангутангов. - Сукин сын он - грязно работает, не то что... - начал было я и осекся. Сол тоже увидел то же самое, и мы, как по команде, направились туда, обходя с двух сторон табурет для пианино. На полу возле той самой кушетки, сидя на которой я с ней недавно разговаривал, лежала Дилия Брандт. Лицом вниз и вытянув ноги. Я присел на корточки с одной стороны от нее, Сол - с другой, но одного-единственного прикосновения к ее плечу было вполне достаточно, чтобы все понять. Она была мертва уже часов двенадцать, если не больше. Нам не пришлось искать рану - вокруг ее шеи была обмотана толстая бельевая веревка. Мы разом выпрямились, я направился к двери в спальню, которая была открыта, Сол тем временем прикрыл дверь в прихожую. В спальне оказалось еще хуже - постель скомкана, матрацы вспороты, из них торчала начинка, повсюду разбросана одежда и прочие вещи, И даже в ванной все перевернуто. Сол стоял и смотрел сверху вниз на девушку. - Он убил ее еще до того, как начать обыск, - заметил он. - На ее теле перья из подушек. - Да, я тоже обратил на это внимание. Он поработал в спальне и даже в ванной и клозете. Нам не осталось ничего, кроме одного. Она одета. То ли он уже нашел то, что искал, то ли его что-то спугнуло, то ли то, что он искал, было слишком громоздко для того, чтобы предположить, что она носит это при себе. |
