– Кто-нибудь, вызовите же, наконец, врача! Карету скорой помощи!

– Виски! Бренди!

– Холодной воды.

– Поднимите его.

– Не трогайте его.

– Он умер.

Альфи ринулся по лестнице наверх.

– Кто-нибудь, позаботьтесь о маме… Боюсь, как бы у, нее не случился инфаркт. И о Лии. Нет, Хенни, тебе нельзя вниз. Мы с Беном справимся вдвоем, и скоро приедет карета скорой помощи. Женщины, оставайтесь все наверху. Нет, Хенни, нет! О, Господи, держите же ее!

Они схватили ее; она услышала собственный крик, но тут же подавила его, понимая, что они и так все в полной растерянности и она только отвлекает их, не давая полностью сосредоточиться на оказании помощи Фредди.

– Помоги ему, – прохрипела она еле слышно.

И услышала в ответ полный боли и печали голос Альфи, который все еще прижимал ее к стене. – Хенни… он умер.

Дом, похоже, был полон народа. Внизу то и дело хлопала входная дверь и по лестнице все время ходили. Вокруг ее постели стояли какие-то люди и она услышала, как кто-то – должно быть, врач – сказал:

– Примите это. Это поможет вам на какое-то время заснуть.

Когда она проснулась, подле нее кто-то сидел.

– Все в порядке, – сказала Эмили, – я с тобой.

– Мне надо выйти на улицу, – прошептала с трудом Хенни. Губы у нее пересохли, и язык едва ворочался во рту.

– Нет-нет, – голос Эмили был строгим. – Лежи. Для тебя это сейчас самое лучшее, Хенни.

Зазвонил телефон. Смутно она сознавала, что за стенами ее комнаты ни на минуту не прекращается какое-то движение. Ах, да, конечно: умер Фредди.

– Я этому не верю, – проговорила она вслух. Эмили молча погладила ее по руке.

– Где Лия?

– Спит. Врач дал ей успокоительное.

– Бедная Лия.

Эмили продолжала гладить ее по руке. Пальцы ее были сухими и холодными.

– Ты очень добра, Эмили. Ты ничего не говоришь, и это хорошо.

– А что говорить? Разве только, что все мы любим тебя и мы здесь, с тобой.

Хенни уткнулась лицом в подушку. По телу ее прошла судорога, но слез не было. Казалось, что-то с силой давит ее изнутри, как воздух в бумажном пакете, когда ты его надуешь, и если не выпустить этот воздух, то произойдет взрыв.

Одним рывком она соскочила с постели, оттолкнув в сторону Эмили.

– Я хочу на воздух!

– Нет-нет, снова пошел дождь, ты промокнешь. Хенни, куда ты, постой…

Но она уже сбегала вниз по лестнице, у подножия которой он лежал совсем недавно в луже собственной крови. Но тут уже все убрали; на паркетном полу был золотистого цвета шелковый восточный ковер.

Эмили взмолилась:

– Дождь льет как из ведра, Хенни. Куда ты идешь? Послышался голос Бена:

– Пусть идет. Возможно, ей сейчас это необходимо. Мы не будем упускать ее из вида и не дадим уйти слишком далеко.

Дождь с силой хлестнул ее по лицу, едва она вышла за дверь. На мгновение, растерявшись, она застыла, не зная, куда идти, ощущая лишь потребность идти куда-то. Наконец она бросилась под защиту деревьев, небольшой рощицы, которую Альфи называл своим лесным участком. Она обхватила руками ствол и прислонилась щекой к шершавой коре, не замечая, что та ее царапает. Она обнимала дерево так, словно пыталась впитать в себя его жизнь.

Мертв! Изуродован и мертв! Чтобы гнить теперь, как темно-лиловые листья, что лежат всю зиму там, куда их смело ветром; как тела маленьких пушистых зверьков или птиц, которые ты так часто видишь по обочинам дороги, куда их отбросили промчавшиеся мимо машины.