Лия была доброй. Она разговаривала с Мег, как со взрослой, а не как с несмышленым ребенком, от которого многие вещи надо скрывать. Лия была практичной и давала разумные советы, а не читала нотации, отвечала на вопросы, которые Мег стеснялась задать маме и даже тете Хенни.

«Всегда предоставляй мужчине возможность поговорить о самом себе; мужчины это любят. Слушая, чуть-чуть округляй глаза. Это и выглядит симпатично и придает тебе заинтересованный вид. Следи за руками – руки должны быть белыми и ухоженными, чтобы лучше смотрелись кольца, которые и ты со временем будешь носить».

И она заливалась смехом. Ее круглые глаза сверкали. У Лии был открытый веселый нрав. Чувствовалось, что она никого не боится. Мег надеялась, что когда-нибудь она научится вести себя так же, как Лия.

Должно быть, ужасно, когда любимый мужчина возвращается к тебе калекой. Теперь в их отношениях не будет уже никакой романтики, это невозможно.

Мужчина, которого я полюблю, должен быть… будет похож… нет, не на Фредди, Фредди слишком… хрупкий. На Пола. Серьезный, с мягкой улыбкой.

– Я устал читать, – сказал Фредди. – Поговори со мной, Мег.

– О чем?

– О чем угодно. Расскажи мне, о чем ты думала только что, закрыв глаза и улыбаясь немного загадочной улыбкой.

– Я думала, что хорошо бы сделать перманентную завивку, а то у меня такие прямые волосы. Я видела фотографию девушки с такими же, как у меня, длинными волосами до и после завивки. Волосы становятся волнистыми. Лия говорит, это придумали в Париже, а теперь и у нас делают, только мама ни за что мне не разрешит.

– Тихо! – внезапно скомандовал Фредди. Повернув голову, он пытался разглядеть что-то за кустами. Удивленная Мег проследила за его взглядом.

– О, это Лия и Бен, они вернулись.

– Тихо, я сказал.

Не понимая, она тем не менее послушалась. Легкий ветерок утих; для птиц тоже, видимо, наступил период отдыха. Вокруг не было ни движения, ни звука, и в этой мертвой тишине над маленьким прудом отчетливо прозвучали голоса.

– Волшебное место, правда? – сказала Лия. – Кажется, что на мили вокруг нет ни одной живой души.

– Хотелось бы мне, чтобы так было на самом деле.

– Я знаю, дорогой, но, увы, это не так и не стоит об этом думать.

У Мег вырвался какой-то сдавленный звук. Фредди больно схватил ее за руку. Выражение его лица было таким… таким ужасным. Не желая видеть того, что видел он, Мег уставилась на него.

Спустя некоторое время она все-таки посмотрела сквозь листву на Лию с Беном. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Мег замерла, потрясенная и очарованная. Впервые в жизни она увидела то, что часто рисовало ей воображение: как сплелись в объятии тела мужчины и женщины, как слились их губы. Конечно, разглядеть именно губы с такого расстояния было невозможно, но все равно любому стало бы ясно, что мужчина и женщина буквально присосались друг к другу губами.

У Мег быстрее забилось сердце, участилось дыхание. Она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть и вспомнила о присутствии Фредди, лишь почувствовав боль в руке, которую он сжимал. Он тоже, казалось, забыл обо всем на свете, не в силах отвести глаз от открывшейся им в просвете между ветвей картины: лес, пруд, небо и в центре всего – любовники.

Но вот двое оторвались друг от друга и послышался чистый звонкий голос Лии:

– Не здесь, ты что, с ума сошел?

Затем они словно вышли за рамки картины; голоса стали удаляться, но Мег успела услышать сказанные мужчиной слова «Нью-Йорк» и «вторник».