Закончив, Якуб сел.

– То ли разум меня подводит, то ли глаза. Всякий раз, когда я смотрю на него, мне мерещится, словно он исчезает.

– Странно, – ответила Нари натянуто. – Мне он кажется нормальным.

Якуб поставил чашу на стол.

– В моем представлении, ты и «норма» никогда не вязались друг с другом. Теперь я должен спросить, не желаешь ли ты показать его настоящему доктору, а не какому-то чокнутому старому аптекарю, но боюсь, я уже знаю твой ответ.

Нари отрицательно покачала головой. Ни один врач из мира людей не мог помочь Али, и она не хотела привлекать лишнего внимания.

– Никаких докторов.

– Так я и думал. В самом деле, зачем поступать логично?

Ага, вот теперь она узнавала своего старого коллегу.

– Я не хочу наживать неприятностей, – объяснила она. – И не хочу, чтобы у тебя потом были неприятности. Нам будет лучше пока затаиться. Ты прости меня. Не стоило вот так сваливаться тебе на голову. Я докормлю его бульоном, а потом…

– Что – потом? Пойдешь таскаться с бесчувственным телом по Каиру? – кисло поинтересовался Якуб. – Нет, вы оба останетесь… – Он подскочил и в замешательстве уставился на Али. – Вот, опять, – сказал он. – Готов поклясться, он только что исчез.

– У тебя что-то с глазами, – ответила Нари. – В твоем возрасте они часто начинают шалить.

Когда Якуб бросил на нее подозрительный взгляд, она выдавила из себя вымученную улыбку.

– Но спасибо тебе за гостеприимство.

Якуб вздохнул:

– Вот что должно было произойти, чтобы ты вернулась. – Он тяжело поднялся на ноги, жестом приглашая ее следовать за собой. – Проходи. Юноша пусть отдыхает, кем бы он ни был. Тебе нужно поесть, а у меня накопились вопросы.

Нари насторожилась, но, тем не менее, накрыла Али легким одеялом и поднялась на ноги. Она распрямилась, прогибаясь в позвоночнике, чтобы унять ноющую боль в теле. Она чувствовала себя до ужаса хрупкой.

Это лишь временно. Али очнется, снимет печать, магия вернется, и тогда они во всем разберутся.

У него должно получиться.

Когда Нари вышла из каморки, в животе у нее заурчало. Якуб не ошибся, она действительно была голодна. Последний раз она ела давно, еще в больнице, вместе с Субхой, когда они усердно ухаживали за жертвами бойни Навасатема.

Всевышний Боже, неужели это было всего два дня назад? Отчаяние снова волной накатило на Нари. Что станет с Субхой, ее семьей и остальными шафитами в городе, контролируемом Манижей и Дарой, особенно когда новые правители узнают о бойне Навасатема? Помилуют ли ее за спасение жизней дэвов? Казнят за дерзость?

– Идешь? – позвал Якуб.

– Да.

Нари попыталась отвлечься от своих переживаний, но пребывание в лавке Якуба только сильнее разбередило ей сердце. Аптекарь словно вышел прямиком из ее воспоминаний, такой же неряшливый и уютный, как и всегда. Здесь стоял старый деревянный стол и были разбросаны аптечные приборы, многие из которых выглядели ровесниками Дэвабада. В воздухе витал насыщенный запах специй и трав, в бочонках на пыльном полу хранились сушеные цветки ромашки и кривые имбирные корни, а на полках – банки и стеклянные флаконы с более ценными ингредиентами.

Она провела рукой по потертому столу, пальцами касаясь различных коробочек и безделиц. В этой пыльной лавке Нари провела несметное количество часов, помогая Якубу с инвентаризацией и безуспешно изображая, будто она не ловит с жадностью каждое слово, сказанное им о медицине. В Дэвабаде она многое готова была отдать, чтобы вернуться сюда и провести в Египте еще хоть один день – нарезать травы и толочь семена в солнечном свете, льющемся через высокое окно, пока Якуб болтал бы о лекарствах от желудочных колик и укусов насекомых.