Гданьск — большой город, и все равно нашлась очередная баба, которую Драгоценный с ходу очаровал. Ну как тут не погордиться собой, даже если и допускаю жизненно важные ошибки, зато с такими выдающимися личностями... Едва ступив на гданьскую землю, уже на вокзале Драгоценный по-джентльменски помог доволочь до стоянки такси тяжеленную сумку возвращающейся из отпуска в горах паненке, как оказалось — сотруднице туристического агентства. Мало того, поймал ей такси, довез до дома, а сам поехал дальше. Потрясенная паненка запомнила джентльмена на всю жизнь и немедленно опознала его по фотографии, выудив ее из предъявленного полицией десятка снимков.

К сожалению, таксист оказался мужского пола, но пассажиров тем не менее запомнил — ему, в свою очередь, понравилась турпаненка. А этого типа отвез на Тополевую, восемь. Тип расплатился и вышел, а больше он ничего не знает.

Дом на Тополевой оказался многоквартирным, пришлось поработать. Полиция действовала оперативно, опросила всех жильцов и нашла-таки нужного свидетеля. Свидетельницу, немолодую уже даму, не работающую, домашнюю хозяйку. Дама призналась — расспрашивал ее вот этот пан с фотографии, да, он, без всякого сомнения, позавчера был. О чем расспрашивал? О том, что было много лет назад, очень умный мужчина, знал, с кем поговорить: она одна во всем доме помнит о тех делах, другие жильцы появились позже.

Ну да, она тогда уже жила здесь, только замуж вышла, а напротив в квартире, дверь в дверь, жила некая Мисякова, пожилая женщина, с внучкой. Как же, помнит, внучку звали Гражинка. Старуха говорила — дочка ее покойного сына. Ну и эта Гражинка в один прекрасный день исчезла, больше ее не видели. Бабка не беспокоилась, даже объясняла соседям — на каникулы поехала, Гражинке уже лет шестнадцать было, девочка большая, самостоятельная. И поехала она на каникулы к какой-то родне по матери, за границу, да там и осталась. Нет, что за родня и за какой границей, этого Мисякова не говорила. Может, сказала милиции, потому что тогда к ней и милиция приходила, как внучка исчезла, но, наверное, все оказалось в порядке, больше милиция не появлялась. Неразговорчивая была старуха, ничего от нее толком соседи так и не узнали, а ведь интересовались от доброго сердца, не из любопытства. А вскоре она померла. Ага, перед самой смертью наняла такси и куда-то в другой город ездила на целых два дня, а куда — неизвестно. Хотя говорила, что к доктору, но врала, должно быть, — не помог ей доктор, в больницу взяли болезную, там и померла. Еще из больницы приезжала потом с ключом санитарка, за одеждой, чтобы похоронить покойницу честь честью. Когда? Да уж года два назад, точнее вряд ли кто скажет...

Да, как раз об этом и расспрашивал тот пан, и еще спрашивал, не приезжала ли на похороны бабки Гражинка, но кто ж ее знает, на похоронах никто не был. После старой Мисяковой в их квартире поселился пан Бурчак, он шофер, вечно в разъездах, его дома почитай что и не бывает. Тот пан и про Бурчака расспрашивал. А почему все так интересуются соседями?

На последний вопрос домашняя хозяйка ответа не получила, оставалось самой ломать голову да строить предположения.

О разговоре с ней я узнала, прослушав магнитофонную запись. Капитан Бежан в данном случае выполнил функции Ани, — должно быть, счел меня достойной доверия. Причем нашел нужным пояснить:

— Видите ли, я всегда предпочитаю работать в тесном контакте с так называемой общественностью.