— У вас прекрасный английский, Аллочка. Было бы совсем неплохо, если бы взялись опекать команду. Увы, командировку я вам оплатить не смогу. Но тридцать процентов от турпутевки — затраты копеечные. — Он помолчал. — Не отказывайтесь, Аллочка. Это личная просьба.

Она несказанно обрадовалась, но торопиться с ответом не стала, набивая себе цену, обещала подумать и утрясти кое-какие дела. И ещё покапризничала по поводу присутствия бывшего мужа, с которым вовсе не хотела встречаться.

Все получилось как нельзя лучше. Гена сразу же, ещё в самолете, дал понять, что намерен всерьез приударить за сопровождающей. Полные ненависти глаза Славы, следящего за лучащейся радостью парой, лишь подогревали его пыл. Бывший муж считался красавцем, бабником, секс-символом команды. Геннадию Владимировичу Писецкому перевалило за полтинник, он был невелик ростом, лысоват, хрипат и не слишком красноречив. Сморкался в трудовом пылу при помощи двух пальцев, в состоянии подпития вел себя по-свински задирался, говорил всем гадости, блевал на ковер. Правда, женщины любили его — физическая сила, мужская простецкая грубоватость, напористость, а главное — щедрость, компенсировали отсутствие голливудской внешности и аристократических манер.

Алла сразу смекнула, что Писецкий — родственная душа. Не смотря на простоватость, обожает «высший класс» во всем — от дорогих вещей, отелей до окружавших его женщин. Лишен сантиментов, в решении деловых вопросов жаден к удовольствиям, самоуверен и нагл. Лишь слабакам эти качества придают негативную окраску. Сильных они украшают. К тому же, Геннадий в данный момент находился почти в холостом положении: оставив жене и взрослой дочери московскую квартиру, намеревался перебраться в коттедж. Но двадцатилетняя вертушка, уведшая его из семьи, гульнула с иностранцем. Писецкий вырвал её из своией души.

Алла не пренебрегла собственным жизненным опытом — Геннадия она заполучила с виртуозным блеском, подобно гурману, разделывающему лобстера набором блестящих щипчиков.

На следующий день после возвращения в Москву, он ждал её у подъезда в своем черном «мерседесе», на заднем сидении которого стояла огромная корзина экзотических цветов, ошеломляющая своей стоимостью. (Алла держала в голове прейскурант цен на все предметы роскоши, и могла с одного взгляда определить стоимость украшений из золота, мебели, ковров, перчаток или фирменной сантехники.)

Предложение было сделано без лишних романтических выкрутасов, с прямолинейной спортивной точностью формулировок:

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, не позже середины апреля. Присмотришь дом за этот месяц, обставишься по своему вкусу. Мы выедем туда после свадьбы. Свадьба скромная, в «Царской охоте», человек на 20–30.

Все происходило в соответствии с намеченным графиком. В постели Алла изображала ненасытную восточную одалиску, поскольку быстро вычислила, что именно такой тип секса действует на простецкого выходца из рязанской губернии наиболее эффективно. Все свободное от интимных встреч время она проводила в разъездах — вначале подбирая необходимый особняк в престижном коттеджном городке с именитыми соседями, затем обставляя его так, что и президента Олимпийского комитета не стыдно было бы пригласить в гости.