Помните, я говорила, что мама хочет совместить оба жизненных стиля? Вот отличный пример. Това пришла домой и стала рассказывать о речи бывшего Президента Гровера Кливленда, напечатанной в газете. Он сказал, что «разумные и ответственные женщины не хотят голосовать». Това спросила: «Разве это не глупейшая мысль из всех, какие вы встречали?» Но мама покачала головой и ответила, что мистер Кливленд абсолютно прав. Она спросила: «Он еврей? Говорит такие умные вещи». Това чуть не взорвалась. Она закричала: «Мама! Как можно приехать в Америку и думать подобным образом? Мы должны иметь право голоса. Вот что разумно». Но мама только покачала головой. Понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что мама одной ногой в еврейской деревне, другой в Америке? Она всех нас сведет с ума.

Това не говорит ни о чем другом, только о президентских выборах, которые состоятся в ноябре, и о том, как это ужасно, что женщины не могут голосовать. Она за Элтона Паркера, кандидата от демократов, а не за Тедди Рузвельта от республиканцев. Мне нравится мистер Рузвельт. Это он помог пеликанам во Флориде. Фотографии мистера Рузвельта висят у меня на стене. Рядом с портретом мадам Кюри. Сегодня папа принес мне еще одну его фотографию. Това говорит, что глава избирательного участка демократов придет к нам и расскажет о Паркере и нам нужно хотя бы снять со стен фотографии Тедди Рузвельта. Вряд ли глава избирательного участка знает, что папа не может голосовать, потому что не имеет американского гражданства.

Сегодня я снова видела Мириам, но она меня не заметила. Странно, но теперь мне не хочется говорить с ней. Она кажется совсем другой. Мне просто нравится видеть ее и знать, что с ней все в порядке. Думала рассказать об этом Тове, но боюсь. Това так занята выборами и профсоюзом.

Вчера был Йом-Кипур. Без Мириам все праздники грустные. Хуже всего будет Суккот, потому что я буду вспоминать, как Шон помогал нам строить шалаш, как мы все вместе ели внутри, и это было до того, как кто-то узнал или начал подозревать про Шона и Мириам. Зачем они влюбились, поженились и все испортили?

Суккот был веселее, чем я ожидала, в основном благодаря дяде Шмулю. Он очень веселый и умный, и в этом году он построил нам прекрасный шалаш. Он гвоздем продавил консервные банки, мы поставили туда свечи, и они очень красиво освещали наш стол. Мы ели наверху в шалаше, было довольно тепло. Дядя Шмуль сказал, что выкурит свою вечернюю сигару на улице, на пожарном выходе у шалаша. Не знаю, почему мне вдруг захотелось поговорить обо всем с дядей Шмулем, но я описала ему свои поездки в Верхний город, рассказала, как видела Мириам, как боялась заговорить с ней. Он взял мою руку, погладил ее и сказал: «Не бойся, Зиппора. Никогда не бойся любить». Это удивило меня. И тогда я рассказала ему, как невыносимо для меня было мамино решение о том, что нужно сидеть «шиву».