Анна начала затягивать постель покрывалом.

— Это в мою честь?

— В чью же еще?

— Разобранные постели — мой конек.

Милт молча к ней приблизился, пока она стояла, согнувшись над кроватью. Она сказала:

— У меня было столько холодного и эффективного секса, сколько я вообще могу вместить.

Он вернулся к столу и небрежно бросил:

— А у кого из нас его не было? Что случилось со всем этим теплым, преданным сексом, о котором мы читаем в книгах?

— Он ушел в подполье, — сказала Анна.

— Кроме того, я даже и не эффективен в этих делах.

— Что, так ни разу и не получилось как следует? — спросила Анна, не пожелав оставить без внимания его слова.

Она повернулась к нему, постель была убрана. Они улыбались друг другу, иронично.

— Я люблю свою жену.

Анна засмеялась.

— Ага. Именно поэтому я с ней развожусь. Или она разводится со мной.

— Что ж, и меня однажды любил мужчина — я имею в виду, по-настоящему любил.

— Ну и?

— Ну и он меня бросил.

— Можно понять. Любовь — дело слишком сложное.

— А секс — слишком холодное.

— Хотите сказать, что с тех пор вы храните целомудрие?

— Вряд ли было бы уместно так сказать.

— Я так и думал.

— Все равно.

— Теперь, когда мы прояснили наши позиции, не могли бы мы лечь в постель? Я немного перебрал и хочу спать. А спать один я не могу.

Эти слова — «А спать один я не могу» — были произнесены с холодной беспощадностью человека, дошедшего до края. Анна испугалась, а потом посмотрела на него внимательно, изучающе, изо всех сил стараясь понять его состояние. Милт сидел на ее столе и улыбался, его состояние было отчаянным, но он держал себя в руках.

— Я пока еще могу спать одна, — сказала Анна.

— Тогда, исходя из преимуществ вашего положения, вы можете проявить великодушие.

— Очень мило.

— Анна, мне это очень нужно. Когда кому-то что-то очень нужно, мы ему это даем.

Она ничего не ответила.

— Я не стану ничего просить, не стану ничего требовать и уйду, когда мне скажут.

— Да уж, — сказала Анна. Она вдруг сильно разозлилась; ее даже затрясло от злости. — Никто из вас ничего не просит — ничего, кроме всего, но только ровно на такое время, пока вам это нужно.

— В такое уж время мы живем, — сказал он.

Анна рассмеялась. Ее гнев прошел. Он тоже засмеялся. Неожиданно, громко, с облегчением.

— А где вы провели прошлую ночь?

— У вашей подруги Бетти.

— Она не моя подруга. Она подруга моей подруги.

— Я провел с ней три ночи. После второй она сказала, что меня любит и что готова уйти ко мне от мужа.

— Весьма прямолинейно.

— Ведь вы не стали бы так делать, правда?

— Вполне могла бы. Как и любая женщина, которой очень понравился мужчина.

— Но, Анна, вы должны понять…

— Ах, я все понимаю очень хорошо.

— Тогда мне не нужно застилать свою постель?

Анна расплакалась. Он к ней подошел, сел рядом, обнял ее одной рукой.

— Какое-то безумие, — сказал он. — Мотаешься по миру — я мотаюсь по всему миру, вам сказали? — открываешь какую-нибудь дверь и обнаруживаешь, что за ней скрывается человек в беде. Стоит только приоткрыть очередную дверь, ты тут же видишь разбитого вдребезги человека.

— Возможно, вы просто выбираете именно такие двери.