Гномы с факелами в руках встали вокруг озера, не решаясь ступить за незримую черту, обозначенную руками статуй. Свет факелов заплясал на гранях великолепных кристаллов, вспыхнул на слитках серебра; по лицам золотых статуй пробежали тени, и стало казаться, будто они оживают. Несмотря на то, что прежде плакальщицы показались Конану совершенно одинаковыми, теперь, в мягком отсвете пламени, он видел различия. Одна была постарше, другая помладше; две других казались близнецами, но и в выражении их лиц появились свои особенности. Та, что стояла справа от варвара, словно бы нахмурила брови, а та, что была слева, как будто слегка улыбнулась. Конан решил, что это игра света, и перестал ломать над этим голову.

    Сфандра, дрожа - то ли от алчности, то ли от возбуждения при виде несметного сокровища, открывшегося перед ней, - вдруг подумала о человеке по имени Алазат. Как он прошел по этим лабиринтам - один, не имея ни факела, ни спутников, которые показали бы ему дорогу? Какой была его встреча с Плачущей-Во-Тьме? И что почувствовал он, когда увидел в тусклом свете золотые статуи, слитки драгоценных металлов, сверкающие грани кристаллов?

    Откуда-то из темноты навстречу процессии вышел огневолосый Алвари. Ни Конан, ни Сфандра так и не поняли, прятался ли он в глубине пещерного зала или же пришел сюда по другому тоннелю.

    Вперед выступил предводитель и заговорил с Алвари повелительным тоном:

    - Мы посылали тебя в гирканские степи, Алвари,

    сын Алвари, дабы ты отыскал украденный из нашей сокровищницы синий камень Харра, ибо без Харры нас не слышит Луна и чары наши слабы.

    - Я сделал то, ради чего меня посылал в степи мой народ, - отозвался Алвари.

    Предводитель отряда подался вперед.

    - Ты принес сюда камень?

    - Да, - громко сказал Алвари и вытащил из-под плаща большой синий кристалл. Резким движением воздев его над головой, он выкрикнул торжествующе:

    - Вот он.

    Гигантское помещение озарилось мягким синим светом, тусклым и в то же время сильным. Теперь можно было различить даже своды пещеры, терявшиеся в необъятной выси.

    Из всех присутствующих только Конан не испытывал благоговейного ужаса.

    - Алвари, - произнес он в полной тишине, - ты лжец.

    Все головы повернулись на звук этого голоса. Нимало не смущаясь, варвар продолжал:

    - Когда я спас тебя из рук казаков, ты обещал мне золото гномов.

    - Не заставляй меня уличать во лжи тебя, Конан-варвар, - невозмутимо ответил Алвари. Сейчас, озаренный таинственным синим пламенем, он казался выше ростом, и во всей его приземистой фигурке появилась значительность, которой раньше не было. - Я обещал тебе лишь одно: рано или поздно ты будешь стоять в этой пещере и созерцать сокровище моего народа. И вот ты здесь и видишь то, что сокрыто от глаз людских. Само по себе созерцание золота гномов - уже благодеяние.

    - Благодарю, - сказал Конан кисло, - но речь шла о том, что я заберу золото себе.

    - Об этом оставь и мысли, чужеземец, - резко вмешался предводитель.

    - Но Алвари...

    - Алвари - не вождь своего народа. Он не может говорить от имени всех, сказал предводитель.

    Конан пожал плечами. Он ничего иного и не ожидал. Глупо было бы думать, что подземный народец так запросто расстанется с несметным богатством, которое, к тому же, служит для них источником своеобразного могущества.

    - Мне не хочется действовать силой, - начал Конан.