|
Он был маленького роста, худой и жилистый, с резкими, рублеными чертами лица и коричневой кожей. «Индеец», — подумал я. — Меня звать Хуан, — сказал он отрывисто. — Я буду говорить, ты будешь переводить. Слово в слово, никаких ошибок. Esta claro? Я молча кивнул. Только сейчас я обратил внимание на две вещи, почему-то ускользнувшие от меня в первое мгновение: Хуан был одет в зеленовато-коричневую камуфлированную форму и за спиной у него висел автомат Калашникова. Старый добрый АКМ, из которого мне не раз доводилось стрелять и в учебке, и на заставе. — Ты хорошо знаешь испанский? — подозрительно спросил он. Видимо, его насторожило мое молчание. У него был какой-то странный акцент, но слова он произносил четко, фразы строил простые и короткие. — Да, Хуан, — смиренно ответил я. — А что, у вас раньше были проблемы с русским переводчиком? Не знаю, зачем я это спросил. Возможно, потому, что понял: никто из экипажа «Кита» правды мне не расскажет. А из нашего разговора с Хуаном никто ничего не поймет. Маленький индеец уставился на меня своими пронзительными черными глазками. — Не у меня, — сказал он, криво усмехнувшись. — У него были проблемы. И не со мной. А с твоими друзьями. Потом резко повернулся к штабелям ящиков и, потеряв ко мне всякий интерес, принялся их считать. Никаких пометок он не делал, просто шевелил губами и водил по воздуху коричневым пальцем. — Ну что, — спросил шепотом Трофимов, — познакомились? — Во всяком случае, его имя я теперь знаю. А как меня зовут, ему, по-моему, неинтересно. — Сколько всего зеленых ящиков? — спросил Хуан, не оборачиваясь. Он, видимо, имел в виду цвет маркировки — так-то все ящики были одного цвета. — Кажется, сорок, — сказал я, не подумав. Индеец повернул голову. — Кажется? — переспросил он с неприятной интонацией. — Видите ли, Хуан, я же переводчик, а не суперкарго… — Так какого дьявола ты отвечаешь, если ты не суперкарго? Возразить было, по сути, нечего. Я дернул Трофимова за рукав. — Он хочет, чтобы ему доложили, сколько ящиков на борту. Кто этим занимается? — Пжзедомский. Позвать его? — Да уж, будь добр. А то, по-моему, наш гость сейчас рассердится. Второй пилот не заставил себя долго ждать. Повел он себя неожиданно дружелюбно — пожал Хуану руку, а мне даже улыбнулся, хотя и несколько напряженно. — Ну, юноша, — сказал он, — какие у вас возникли вопросы? Я объяснил. Пжзедомский извлек из кармана сложенный листок, распечатанный на матричном принтере. — Так, переведите ему, юноша: контейнеров с маркировкой «эм-зеленый» — сорок штук. «Я же говорил», — подумал я мстительно. — А с желтой? — спросил Хуан. — «Зет-желтых» — двадцать пять. — Почему так мало? Это прозвучало так, что по спине у меня пробежали мурашки. Я перевел, стараясь смягчить агрессивную интонацию Хуана. — Не ко мне вопрос, — развел руками Пжзедомский. — Это компетенция господина Дементьева. — Петя, — сказал я, — позови, пожалуйста, Кэпа. Но Трофимов уже и сам понял, что разговор принимает нежелательный оборот. Он, как спринтер, метнулся к люку и исчез в проеме. — Ты не понял вопрос? — прищурившись, спросил Хуан. — Я спросил — почему так мало желтых ящиков? — Наш второй пилот не знает. А я не суперкарго, а переводчик. Я позвал Кэпа. Это почему-то развеселило индейца. Правда, ухмылка у него была тоже довольно зловещая. — Хорошо, — сказал он. — Подождем Кэпа. |
