— Пойло для скота. — Конан сплюнул на пол, затем вытянул шею, словно хотел заглянуть в кубок Найрама, а после сочувственно сказал Блафему: — Сват-то у тебя — скряга, каких свет не видывал. Такой бурдой гостей поить! Сам-то небось хорошим винцом освежается. Бьюсь об заклад, старик, он и тебя помоями потчует. — Он указал на кубок Блафема и двинул кистью в свою сторону. — Дай-ка, отведаю, я в винах знаю толк…

Взбешенный Найрам схватил со стола кубок и выплеснул вино в лицо Конану. Тот невозмутимо облизнулся и кивнул с ухмылкой.

— Ты глянь! Сам помои лакает! Ну и скряга! Утратив от ярости дар речи, Найрам только скрежетал зубами. Блафем залпом выпил вино, поставил кубок и хмуро посмотрел Конану в лицо.

— Шутки в сторону, киммериец. Поговорим о деле.

— Ну, давай попробуем.

Блафем сухо рассказал Конану, как его дочь и зять в день свадьбы отправились взглянуть на пещеру; как юный Далион, не вняв уговорам жены, спустился под землю и исчез. Вечером встревоженные гости отправились на холм и нашли у пещеры только Камаситу — бедняжка плакала и дрожала от страха. Ей даже в голову не пришло поехать в усадьбу за помощью; несомненно, шок помрачил рассудок девушки. Еще немного, и она сама полезла бы по веревке вслед за мужем. По ее словам, в последние мгновения он вел себя очень странно — как будто не ведал, что делает.

— Тут не обошлось без злых чар, — мрачно прокомментировал чуть поостывший Найрам.

Несмотря на близость полуночи, двое гостей — друзья Далиона — вызвались отправиться на поиски в пещеру. Блафем с Найрамом хотели сделать это сами, но гости отговорили — дескать, мы моложе и сил у нас побольше. Вооружась факелами, они опустились в подземелье Темного Ольта и…

— Погоди, — перебил Конан. — Как ты сказал? Подземелье?..

— Темного Ольта. По легенде, когда Бог создавал мир, он небо отдал Светлым Ольтам, а недра…

— Это ему знать не обязательно, — проворчал Найрам.

— Верно, — спохватился Блафем. — Так вот, когда к рассвету гости не вернулись, мы с Найрамом совсем было собрались…

— …выручать Далиона, но осторожность опять сказала свое веское слово, — громко договорил за него Конан. — И, не желая рисковать собственными шкурами, вы послали в берлогу Темного Ольта ни в чем не повинного слугу. Я угадал?

На сей раз зло скрипнул зубами Блафем. Этот киммерийский наглец и вправду невыносим!

— Двоих, — ответил Найрам; хозяин усадьбы уже совершенно успокоился. — И еще четверых — днем. Никто не вернулся.

— Должно быть, они умирали с твоим именем на устах. — Конан поставил бутыль и взялся за палку. Ремень вдавился в толстую шею старшего псаря, тот захрипел и засучил ногами. Киммериец сразу ослабил петлю и сказал: — Н-да. Похоже, я ошибся. Наверное, подыхая, они только воздух портили, как эта скотина.

— Мы подарим тебе жизнь, — пообещал Блафем, — если спасешь Далиона.

— Жизнь нищего бродяги, — со смехом произнес Конан, — за драгоценную жизнь наследника. И вдобавок простите мне украденного поросенка. Я был не прав насчет тебя, Найрам. Ты не скряга.

* * *

— Мне нужны меч и доспехи. Без них не полезу. Найрам с Блафемом переглянулись. Найрам

пожал плечами. Блафем кивнул.

— Как только найдешь опору для ног, крикни, — сказал Блафем. — Мы спустим на бечеве мешок со снаряжением и лепешками и меч. А доспехи тебе там ни к чему.