По лестнице галопом поднимались казаки, волокли за собой железо – домкрат, кувалды, ломы. Вначале ничего не помогало, пока дед Касьян не наложил сильное заклятие. От удара его посоха с хрустом лопнули три лампы, отвалился с потолка кусок лепнины, а в неуступчивой двери появилась трещина.

– Где тут другой вход?! Ведите же! – распорядился Цырен. И никто не удивился, что незнакомый бритоголовый человек с татуированной головой и объемными плотными рукавицами на руках здесь командует.

– Со второй дверью беда… – пожаловался начальник караула. – Да вон, взгляните сами.

Цырен молнией пронесся следом за провожатыми. На заднюю лестницу принесли факелы, электричество почему-то бездействовало.

Запасная дверь…

– Ох ты, Господи, спаси и сохрани!

– Ксения-заступница, не оставь нас!..

У запасного выхода в луже крови умирал лучший телохранитель. Белый тигр Лапочка. Из его распоротого брюха на двухсотлетний паркет дворца вывалились кишки.

Караульные шарахнулись назад. Никто не мог себе даже представить, что за существо могло так порвать тигра-мутанта.

– Тут нам не пробиться, – доложил Незовибатько. – За деревяшкой – стальная плита. Ее изнутри приперли. Если только взрывать?

– Я те дам – взрывать! – замахал кулаками патриарх. – Не дай Бог, ее там внутри зацепит…

– Ваше благородие! – издалека прокричал хорунжий. – Готово, вторую дверь взломали!

Ворвались внутрь. На руки казакам выпал ночной караульный. Тело было еще теплым. Грудную клетку в двух местах словно пропороли толстыми кольями и пришпилили к вешалке. Стало ясно, откуда натекла кровь.

– Вперед, рассыпаться! – скомандовал сотник, устремляясь за портьеры.

– Госпожа ван Гог! Вы здесь? Где вы?

Цырен одним мягким прыжком вскочил на высокий подоконник. До подоконника было не меньше трех метров, но монах даже не группировался для прыжка. Толпа на лестницах ахнула. Он скинул рукавицы – и толпа ахнула вторично. Из пальцев рвались наружу загнутые когти.

Цырен не стал ждать, пока казаки обыщут огромную квартиру президентской жены. Он выбрался наружу через форточку, легко соскочил на узкий трехдюймовый карниз и побежал по нему в сторону нужных окон. С набережной за ним следила другая толпа, отодвинутая и стиснутая конным оцеплением.

Он разбил окно плечом и ввалился в комнату горничных. Еще не успев долететь до пола, он уловил слева слабый шаркающий звук – и пригнулся.

Но это было всего лишь трюмо. Распахнутое зеркало покачивалось, а на вешалке, свесив набок обезображенную голову, висела одна из мертвых девушек. Ее не насиловали и не раздевали. Ей распороли грудь и живот чем-то острым, сломали нос, а затем повесили на крюк за ребро.

Вторую горничную, с вдавленным в череп лицом, Цырен обнаружил в коридоре. Он слышал, как приближаются казаки, они обыскивали обе кухни и кладовые. Но он слышал и кое-что еще.

Кто-то тяжело дышал в спальне.

Цырен прыгнул на дверь с разбега, стараясь выбить ее пятками. Получилось наполовину, внутренняя задвижка слетела. Он ворвался в полутемное помещение, сразу понял, что на широкой кровати никого нет, но только что, буквально секунду назад, на ней кто-то был. Скомканные, перекрученные простыни и одеяла хранили тепло и… вонь.

Он узнал этот запах, хотя никогда не встречал его обладателя.

Сивый бык!

Зверь только что был здесь. Но сбежал он не один, он прихватил с собой женщину!

Перья от распоротых подушек еще не успели осесть на ковер, когда Цырен ворвался в следующее помещение. Он очутился в большой, богато отделанной ванной, освещенной шестью ночниками. Нади ван Гог не было и здесь, зато на белоснежном кафеле монах нашел еще один женский труп.