Опасаясь, как бы могущественный придворный не указал ему на дверь, он решил тайком пробраться в его апартаменты, где и стал ждать хозяина. Чтобы скоротать время в ожидании прихода Скалия, он рассматривал его кабинет. Вдоль стен библиотеки тянулись полки. Задрав голову, Родриго изучал названия книг и их авторов. Ему попались имена Фокса и Троули, из чего можно было заключить, что их обладатель имел протестантские взгляды. Оглядев книги, Родриго принялся рассматривать астролябию и стол с мраморной крышкой, глобус на полу и набор винных бокалов из тонкого, как бумага, стекла. Рядом с дверью висел длинный черный плащ. В солнечном свете, струившемся через граненое стекло окна, мерцал серебряный медальон с изображением льва, стоящего на задних лапах. Настоящее произведение искусства. Эта вещица показалась Родриго знакомой. Взяв его в руки, он протер сверкающую поверхность пальцем. Второй рукой он достал свой медальон, который всегда носил на груди под рубашкой. Эмблемы были совершенно одинаковые: серебряный лев Риберы – гербовый знак прадеда Родриго, Джозефа Сармьенто, который тот получил, спасаясь от инквизиции.

– Пресвятая Богородица, – прошептал Родриго Бискайно.

В сводчатой галерее, ведущей в его апартаменты, Андрэ Скалия приостановился. Грозовые облака закрыли солнце, а близкие раскаты грома предвещали скорую непогоду. Порывы ветра, проникающие в коридор, заставили его снова заторопиться, и он быстрым шагом пошел в свои покои.

С каждым годом Андрэ Скалия все больше и больше ненавидел летние путешествия королевы. Нескончаемая толпа пылких придворных, нескладных верховых, сопровождающих лиц, багажный обоз возмущали его чувство красоты и порядка. Год за дом королева настаивала на поездках по городам и весям, являясь перед народом богиней на золотых носилках. Но на этот раз дело было не в дорожных удобствах. Он очень беспокоился за Энни, покинувшей Лондон на два дня раньше, чем он. Весть о том, что корабль Эвана Кэроу вместе с ним затонул Магеллановом проливе, погасила огонь юности в глазах. Теперь она из сильной молодой женщины ревратилась в хрупкую девушку с опустошенной душой, которая слишком мало смеялась и ела и которая, казалось, не обращала внимания на то, что за ней кто-то следит.

Да. Теперь Андрэ был в этом совершенно уверен. Дон Яго Ороцо, конечно, шпион опытный, но в искусстве дворцовых интриг еще никто не ревосходил Андрэ Скалия. Он видел, как ночью в дом посла приходили придворные, видел, что испанский посол что-то затевает против Энни, и боялся, что ловушка захлопнется очень скоро, а именно во время этого путешествия.

Это обстоятельство и пугало Андрэ. В Лондоне он мог следить за девушкой с бдительностью ястреба и охранять ее, но сейчас она путешествовала вместе с королевскими фрейлинами и была совершенно беззащитна.

У дверей своих апартаментов Андрэ переложил бумаги под мышку и взялся за ручку. Он услышал внутри какой-то подозрительный звук. Разъяренный, резко толкнул дверь.

Перед ним стоял высокий загорелый мужчина с длинными волосами до плеч, которые серебрились на висках сединой. У него было худое лицо с широкими скулами и слегка раскосыми глазами. Жесткая линия неулыбчивого рта.

Андрэ испытал странное чувство. Он не знал этого человека, никогда его не видел, но сразу же ощутил какую-то близость к нему, словно искра между ними проскочила.

– Да? – спросил Андрэ, никак не проявляя бурлящего в нем негодования. – Что вы делаете в моих апартаментах?

– Вы Андрэ Скалия? – с явным испанским акцентом спросил незнакомец.

– Да. А вы?

– Дон Родриго Бискайно Сармьенто, – человек подошел к дверям и закрыл их. – Я приехал издалека, чтобы встретиться с вами.

Внезапно Андрэ охватил животный ужас. Этот человек был опекуном Энни. Неужели это она вызвала его? Но зачем?

– Вы по какому делу? Я собираюсь покинуть Лондон.