Аарон мужественно смотрел, как за спиной Кёнига появилось изображение Дианы с волосами, собранными в асимметричный конский хвост с левой стороны головы. Под ним возникла надпись с её именем и, в скобках, годами жизни: 2149–2177. — Вчера в 4:44 утра посадочное судно «Орфей» был угнано доктором Дианой Чандлер, двадцати семи лет, астрофизиком из Торонто. Доктор Чандлер, по‑видимому, расстроенная отказом своего мужа, Аарона Россмана, также двадцати семи лет, также из Торонто, продлить их недавно истекший двухлетний брачный контракт, предположительно совершила самоубийство. Мистер Россман является заведующим ангарной палубой нашего звездолёта.

— Господи… — сказал Аарон. Я расширил своё поле зрения. У Кирстен отвисла челюсть.

Кёниг продолжал:

— Репортёр Тэрасита Идэко поговорил с главный инженером И‑Шинем Чаном о случившейся трагедии. Терри?

Крупный план рябого лица Кёнига сменился изображением Идэко и Чана; строка текста внизу экрана сообщала их имена. Чан по меньшей мере вдвое превосходил репортёра‑японца габаритами. Голова Идэко едва доставала Чану до того места, где к бочкообразному туловищу крепилась нижняя пара рук.

— Спасибо, Клаус, — сказал Идэко. — Мистер Чан, вы присутствовали при возвращении «Орфея» обратно на «Арго». Расскажите нам, что произошло?

У Идэко не было микрофона. Они с Чаном просто стояли перед одной из моих камер и пользовались её видео‑ и аудио возможностями для записи интервью. Чан описал, с множеством технических подробностей, как ловили сбежавший челнок.

— Я не верю, — сказал Аарон почти беззвучно. — Я, блин, глазам своим не верю.

— Ты не можешь их винить, — ответила Кирстен. — Это их работа — рассказывать новости.

— Ещё как могу. И буду. Да, они должны были сообщить о смерти Дианы. Но самоубийство. И все эти вещи о моём браке. Это никого не касается.

— Горлов предупредил тебя, что они сделают из этого сенсацию.

— Но не такую. Не вторгаясь в мою личную жизнь. — Он убрал руку с её плеч и подался вперёд. — ЯЗОН! — рявкнул он.

— Да? — ответил я.

— Эта передача записывается?

— Конечно.

— Мне нужна копия в моём персональном хранилище, как только она закончится.

— Будет сделано.

— Что ты собираешься сделать? — спросила Кирстен.

— Пока не знаю. Но я этого так не оставлю. Чёрт побери, такого нельзя допускать. Это ранит людей.

Кирстен покачала головой.

— Просто дай пузырю сдуться. Раздувая вокруг него скандал, ты только сделаешь хуже. Люди скоро забудут об этом.

— Забудут ли? Никто ещё не умирал на борту. И маловероятно, что умрёт в будущем, да ведь? Это событие застрянет в памяти на годы. Каждый раз, как кто‑либо посмотрит на меня, он будет думать о том, какой я бессердечный подонок, что довёл бедняжку Диану до самоубийства. Боже милостивый, Кирстен! Как мне теперь с этим жить?

— Люди не будут так думать.

— Да чёрта с два.

На экране снова появилось бугристое лицо Клауса Кёнига.

— К другим новостям. Сторонники и противники разделившего общество Предложения Три…

— Выключить! — каркнул Аарон, и я отключил экран. Он поднялся, засунул руки глубоко в карманы и снова начал ходить по комнате. — Боже, как они меня взбесили.

— Не волнуйся, милый, — сказала Кирстен. — Люди не обратят на это внимания.

— О, да. Новости смотрит восемьдесят четыре процента команды.