|
Но она никогда не говорила и не делала ничего такого, что позволило бы предъявить ей обвинение в мошенничестве. Более того, на протяжении многих лет она работала с чрезвычайно богатыми людьми и никогда не играла с ними в игры, которые хотя бы отдалённо напоминали «цыганские трюки». Её визитная карточка, подшитая в досье, скромно предлагала лишь «духовное озарение», хотя Мама Сутра явно выдавала этот продукт в лошадиных дозах. Ведь после беседы с ней один детектив уволился и ушёл в монастырь траппистов, второй начал призывать к введению в Нью Йорке английской системы невооружённого патрулирования улиц, быстро надоел руководству и был уволен, а третий заявил, что уже двадцать лет является тайным гомосексуалистом, стал носить значок «За освобождение геев» и был переведён в полицию нравов. — Именно такая мне и нужна, — сказал Прайсфиксер. Через часон уже сидел в её приёмной, рассматривая блаженного Будду и другие оккультные аксессуары и чувствуя себя круглым дураком. Он понимал, что ставит под удар себя и все дело, но его единственным оправданием было то, что Сол Гудман часто раскрывал безнадёжные дела, совершая такие же странные «прыжки». Дэнни был готов к прыжку: исчезновение профессора Марша в Аркхеме было связано с тайной «Конфронтэйшн», а все это вместе имело непосредственное отношение к Фернандо По и богам Атлантиды. Секретарша, симпатичная молодая китаянка по имени Мао и как то там дальше, положила телефонную трубку и сказала: — Можете входить. Дэнни открыл дверь и вошёл в скромно обставленную комнату, белую, как Северный полюс. На белых стенах не было картин, на гладко белом коврике не было узоров, в глубине комнаты белели стол Мамы Сутры и датский стул перед ним. Дэнни почувствовал, что полное отсутствие оккультных безделушек и ярких цветов производило куда более сильное впечатление, чем тяжёлые портьеры, полумрак, горящие свечи и хрустальный шар. Мама Сутра была похожа на Марию Успенскую, старую актрису, которая неизменно появлялась в ночном шоу, дабы сообщить Лону Чейни младшему, что он всегда будет идти по «тернистому пути» ликантропии, пока «все слезы не прольются в море». — Чем могу быть полезна? — бойко и деловито спросила она. — Я детектив из Нью йоркской полиции, — представился Дэнни, показывая свою бляху. — Но я пришёл сюда не для того, чтобы копать под вас. Мне нужны знания и совет, и я заплачу за это из собственного кармана. Она ласково улыбнулась. — Должно быть, те полицейские, которые проверяли, не мошенница ли я, создали обо мне целую легенду в вашем управлении. Я не обещаю никаких чудес, а мои знания ограничены. Возможно, я сумею вам помочь, а возможно, и нет. В любом случае оплата не нужна. При моей специфической профессии я предпочитаю поддерживать с полицией дружеские отношения. Дэнни кивнул. — Благодарю, — сказал он. — Дело вот в чем… — Подождите, — нахмурилась Мама Сутра. — По моему, я уже кое что улавливаю. Да. Окружной прокурор Уэйд. Кларк. Корабль тонет. 2422. Если я не могу жить, как хочу, дайте мне умереть, когда я пожелаю. Это о чем нибудь вам говорит? — Только первая часть, — растерянно сказал Дэнни. — Вероятно, дело, которое я расследую, каким то образом связано с убийством Джона Кеннеди. Окружного прокурора, который занимался первым расследованием этого убийства в Далласе, звали Генри Уэйд. Но все остальное, о чем вы говорили, — полная бессмыслица. Откуда вы это взяли? — Есть… вибрации… и я их улавливаю. — Мама Сутра снова улыбнулась. — Это единственное объяснение, которое я могу вам предложить. Это просто случается со мной, и я научилась этим пользоваться. До некоторой степени. Надеюсь, я доживу до того дня, когда какой нибудь психолог наконец объяснит мне, что я делаю. |
