Когда наступил рассвет с благоприятным северо-западным ветром, галион «Коффин», вероятно, ввиду его малых размеров и прекрасных скоростных качеств, — нужно снова отдать должное строительному мастерству Генри Уайэтта, заставившего Хьюберта убрать с корабля лишние надстройки, — отправили на разведку, пытаясь установить курс противника. Сердце капитана Коффина затрепетало от волнения, когда Клоуг, его штурман, приказал развернуть все паруса. И вот под своим личным зелено-золотым знаменем, затрепетавшим на марсе фок-мачты, он устремился к отдаленной массе вражеских кораблей.

Поднявшись на грот-рей, Хьюберт всмотрелся в строй противника и понял, что Медина-Сидония, сухопутный генерал, расположил свои корабли в таком порядке, словно вел в сражение армию. В общих чертах, строй испанцев напоминал широкую подкову, с наружного края которой стояли главные силы, а центр занимали огромные, захватывающие дух каракки Испании и Португалии. На каждом шипе подковы тоже стояли крупные корабли.

Перед строем армады курсировали два больших галеаса: Хьюберт даже издалека мог различить взмахи их весел. Внутри, под защитой стенок этой подковы, находилось внушительное число транспортов с запасами продовольствия, военного снаряжения и прочих необходимых в длительной военной экспедиции запасов. Подсчитать точное количество всех кораблей, усеявших темно-синие воды у Эддистоуна, оказалось совершенно невыполнимой задачей, и потому, верный своим инструкциям, галион «Коффин» приблизился лишь настолько, чтобы убедиться в маршруте армады — а шла она медленно к берегу, как если бы собиралась ударить по Плимуту.

Как только галион «Коффин» доставил эту информацию на галион «Месть»и Дрейк, в свою очередь, поднялся на палубу «Королевского ковчега», оттуда поступил общий сигнал: преследовать противника.

Верховный адмирал лорд Хоуард шел в авангарде, а Дрейк растянул эскадру как можно дальше в сторону моря — избрав свою излюбленную позицию, дающую ему уйму свободного пространства для тех стремительных маневров, которыми он и славился. Увы, до сих пор не появились отряды Хоукинса и Фробишера, шедшие вдоль берега. Куда же они могли запропаститься?

ПЕРВАЯ КРОВЬ

— Ей-богу, — с разгоревшимися ярко-голубыми глазами прокричал Питер, — может показаться, что перед нами плывет целый город.

Темный серовато-коричневый дым низко стлался над морем, и потому с «Морского купца» видны были лишь стеньги и марсели — вторые, над фоком и гротом паруса — с красными иерусалимскими крестами. Теперь, когда фрегат приближался к месту боя, они различили несколько английских кораблей, ведущих сильный обстрел двух гигантских каракк, — позже выяснилось, что это были «Сан-Хуан»и португальский флагман «Гран-Грин», 1100-тонное, крупнейшее в бискайской эскадре судно, развернувшее флаг дона Мартинеса де Рекальдо, второго флагмана главнокомандующего «Непобедимой армады» герцога Медина-Сидония. Оба судна мужественно сопротивлялись частому смертоносному огню, ведущемуся с английских галионов.

Один за другим, в кильватерном строе, корабли Хоуарда и Дрейка проплывали мимо этих чудовищ и с дальней дистанции поливали их бортовыми залпами, пробивавшими здоровенные зияющие дыры в фальшбортах. Попадая в корабли, ядра крушили все подряд, и от этих ударов, бешено кружась, в небо взлетали даже рангоутные брусья. Кроме того, английские тридцати — и сорокафунтовые ядра превращали в кровавое месиво обряженных в доспехи испанских солдат, набившихся в эти плавучие крепости. С каракк доносился оглушительный рев: солдаты жаждали получить возможность взять на абордаж проклятых еретиков.