— Сами отливаете? — спросил оперативник.

— Совершенно верно.

— Из олова?

Продюсер улыбнулся.

— Олово слишком мягкий материал, — сказал он. — Использую свинец.

Присаживайтесь.

Спасский указал рукой на кресло. Собеседники расположились в креслах напротив друг друга.

— Хотите чаю? — спросил продюсер. — Кофе, к сожалению, нет. Кончился.

Прямо перед вашим приходом.

— Нет, спасибо.

— Может, коньяку?

— Спасибо, с утра не пью. Тем более на работе. Евгений Львович, давайте поговорим об Алексее Самойлове.

Спасский вздохнул:

— Жалко парня. Толковый был работник.

— Как вы считаете, мог быть кто-то заинтересован в его смерти?

— А почему вы не считаете, что его смерть — несчастный случай?

— Видите ли, Евгений Львович, в осмотренной нами машине Самойлова мы обнаружили перерезанные тормозные шланги.

— Что вы говорите!

— Тот, кто это сделал, знал о пристрастии Самойлова к быстрой езде.

— Вот оно что... — Спасский задумался. — Да, Леша любил прокатиться с ветерком, — произнес он. — Очень любил. Знаете, как-то раз я попросил его подбросить меня до дома. У меня машина была в ремонте. Так он меня так прокатил, что сердце в пятки ушло. Сам-то я езжу медленно, правил не нарушаю. В молодости, правда, тоже любил погонять. Но после того как пару раз попал в аварию, навсегда завязал с этим делом. Может, все-таки коньяку?

В глазах Спасского появился хитрый блеск.

— Спасибо, Евгений Львович, — отказался Ларин.

— Да, понимаю. Служба есть служба. На чем я остановился?

— На аварии, которую вы пережили.

— Да-да. Вы знаете, это было ужасно. Я ехал по площади Мужества в районе, где ее пересекают трамвайные пути. Представляете себе это место?

— Представляю.

— Так вот, слева от меня стоял и загораживал видимость автобус. Из-за него я не заметил трамвая, который пытался проскочить на желтый. Я высунулся на трамвайные пути, и в результате мы столкнулись. — Спасский всплеснул руками.

— Это было страшно! — воскликнул он. — Хорошо, удар пришелся на переднюю часть машины, иначе мы бы сейчас с вами не беседовали.

— Печальная история, — посочувствовал Ларин.

— Трамвай протащил меня метров пятнадцать. Машину было уже не восстановить. Ну да Бог с ней. А второй раз, Андрей Васильевич, я потерпел аварию на шоссе.

Оперативник решил прервать рассказ собеседника о своих злоключениях.

— Евгений Львович, — сказал Ларин, — давайте вернемся к Самойлову.

— Да, конечно.

— Как вам кажется, кто мог быть заинтересован в его смерти?

Спасский вздохнул:

— Я ведь знал его только по работе.

— Вам приходилось иметь с ним дело до «Золотого интеллекта»?

— Нет, я впервые работаю с этой технической бригадой.

— Как складывались ваши отношения с Самойловым?

Спасский пожал плечами:

— Я уже сказал, парень он был толковый, претензий у меня к нему не было.

— Устраивала ли Самойлова его зарплата?

Продюсер усмехнулся:

— А кого она устраивает? Вас, скажем, устраивает ваша?

— Евгений Львович, не обо мне речь.

— Да-да. Должен сказать, зарплата у него была не маленькая. Конечно, ему хотелось больше, и он даже говорил со мной об этом... Видите ли, на студии думают, что я плачу им деньги из собственного кармана. Но ведь это не так. Каждый рубль приходится буквально с кровью вырывать из заказчика.