Митридат улыбнулся, закрыл глаза и снова провалился в небытие. Его привели в себя капли дождя, бесцеремонно падавшие на лицо. Мальчик открыл глаза и увидел перед собой довольное смуглое лицо Тирибаза.

— О боги! — воскликнул царедворец. — Благодарим тебя за спасение нашего царя!

Ему вторили еще несколько голосов. В предутренней дождевой мгле подросток смог разглядеть царского виночерпия Моаферна и конюха Сисину, облаченных в панцири и шлемы.

— Дождь помог нам, — радостно провозгласил Моаферн. — Он остановит погоню.

Мужчины по очереди несли Митридата. Он понимал, что преданные ему и его покойному отцу люди стараются отойти от дворца как можно дальше и поэтому выбирают самые непроходимые горные тропы. Слыша человеческие голоса, они моментально бросались в укрытие.

— Сейчас мы ступаем по опасной территории, — пояснил Тирибаз. — Любой человек может выдать нас твоей матери.

Выбившись из сил, они остановились в просторной пещере, вход в которую надежно скрывали лозы и листья дикого винограда.

— Здесь пересидим дождь и двинемся дальше, — решил Моаферн. — А пока давайте поедим.

Митридата немного тошнило, болела голова, и он с отвращением посмотрел на кусочек овечьего сыра с хлебом:

— Не могу!

— Ты не ешь уже дней пять, насколько мне известно. — Тирибаз склонился над ним, его шрам от напряжения выглядел белее обычного. — Если и дальше так пойдет, ты умрешь. Это и нужно твоей матери и ее приближенным. Они сделают все, чтобы страна скатилась в пропасть. О господин! Я прошу тебя съесть хоть немного!

Услышав его слова, Митридат заскрежетал зубами. Вспомнилась мать и вероломное убийство отца, вспомнились и собственное отравление и падение с лошади. Разумеется, это было не случайно, за всем стояла она, женщина, которая произвела его на свет и теперь мечтала свести в могилу. Что ж, у нее ничего не получится. Собрав все силы, он зажмурился, надкусил кусок сыра и с усилием проглотил, запив ледяной ключевой водой.

— Ты настоящий герой! — восхитился Моаферн. — Твой отец гордился бы тобой!

Лаодика с убранными в прическу волосами и в белом хитоне восседала на троне. Ее синие глаза злобно сверкали на бледном лице. По правую руку царицы стоял евнух Гиетан, которому она доверяла, как отцу. Он знал все и обо всех и докладывал царице с особым рвением. Благодаря хитрому седобородому евнуху, презрительно относившемуся к женщинам, кроме одной, с плеч слетела не одна голова. Сегодня утром, выслушав печальную историю о побеге Митридата и о том, что он в курсе главной дворцовой тайны, Гиетан сморщил и без того морщинистый, как у обезьяны, лоб.

— Все это печально, госпожа, — прошамкал он, демонстрируя недостаток зубов. — И посему я могу посоветовать лишь одно — разделаться с Митридатом. В противном случае вы рискуете своей жизнью. Вам известно, что есть много способов лишить вас жизни. Вы можете нанять охрану, которая будет ночевать в ваших покоях, но вашим врагам ничего не стоит подкупить одного стражника. Мне жаль вас, госпожа. Вы так молоды и прекрасны! И вы хорошо управляете страной!

Лаодика сжала маленькие кулачки:

— Что же делать, Гиетан? Ты один можешь подсказать мне дельный совет.

— Этот совет давал тебе и твой любовник Мнаситей, — усмехнулся старик. — Лиши Митридата жизни, и тебе больше ничто не будет угрожать.

— Но где его искать? — Царица уже не волновалась, она потихоньку привыкала к мысли, что старший сын хочет ее смерти и будет всячески стремиться к этому.