— Я прекрасно понимаю, что ты боишься. Столько людей погибло — а ты жив. Пока жив. Но стоит тебе рассказать о том, что ты знаешь, как надобность в твоей жизни отпадет. Более того, ты будешь опасен для них. Так? Верно?

Лучинин кивнул:

— Вот видите, как вы все хорошо понимаете.

— Мне нужно только одно. Адрес Лепшева. Ведь жесткий диск твоего компьютера у него.

Лучинин даже привстал:

— Не может быть!

— Может, — невозмутимо ответил Турецкий, — ведь это он послал своего приятеля Джека Хокинса, чтобы он похитил твой ноутбук из комнаты Ольги…

— Этого не может быть… — повторил Лучинин.

— К сожалению, это так.

— Откуда вы знаете?! — вдруг закричал Лучинин.

— Я знаю еще много чего… И могу успокоить. Тебе опасность уже не грозит.

— Почему?

— Потому что все, кто представлял опасность для твоего приятеля Лепшева, уже в могиле. И отправил их туда он сам. Своими руками.

— Что вы хотите этим сказать?

Турецкий снова сел за стол.

— Ты хочешь доказательств? Хорошо… Вот они.

Он достал из портфеля папку.

— Подойди сюда. Вот отпечатки пальцев, которые утром сняли с пистолета, из которого застрелен Володин, а четырнадцатью часами ранее — начальник столичного РУБОПа Апарин. А вот отпечатки из дактилотеки Московского уголовного розыска. Смотри. Они идентичны.

— И чьи это отпечатки?

— Михаила Минанишвили. Особо опасного преступника, который совершил несколько краж, мошенничеств, изнасилование и убийство в середине девяностых годов. Он был осужден на десять лет лишения свободы. Но из мест заключения бежал. С тех пор его следы теряются.

— Ну и что? Какое отношение имеет этот Минанишвили ко мне?

— Посмотри. Вот фотография из личного дела Минанишвили.

Турецкий достал фотографию и показал ее Лучинину. У того глаза на лоб полезли.

— Тебе знаком этот человек?

Лучинин молчал.

— Знаком?! — Турецкий повысил голос.

— Да, — еле слышно ответил тот.

— Кто это?

— Сергей Лепщев.

Турецкий спрятал фотографию.

— Теперь ты веришь, что я пришел сюда не шутки с тобой шутить? Мне этот ваш клад — до лампочки. И то, что ты сам его искал и имел глупость рассказать особо опасному уголовнику, — это в общем-то твое личное дело. Но из-за этого погибли люди. И в том числе — твоя девушка. Ольга Каштанова. И виноват в этом ты!

Вадим Лучинин закрыл глаза и затрясся в беззвучных рыданиях.

— Слезами делу не поможешь. — Турецкий был неумолим.

— А что же мне было делать? — сквозь слезы проговорил Вадим.

Турецкий кивнул:

— Я понимаю. Прекрасно понимаю, что у тебя не было иного выхода, чем молчать. Но когда у тебя появился адвокат, надо было все рассказать ему. Тогда бы мы приняли меры. И этих смертей можно было бы избежать.

— Откуда я знал, что ему можно доверять?

— Надо было знать. Мог бы и рискнуть, чтобы спасти Ольгу. Ты же понимал, что они не остановятся ни перед чем…

Лучинин покачал головой:

— Я все-таки не думал, что они ее убьют.

— Ну ладно. У нас мало времени. Сейчас в Париже, между прочим, твой адвокат следит за Лепшевым. И подвергает свою жизнь опасности.

— Лепшев уже в Париже?

— Да, а что? После того как Лепшев застрелил Володина, он улетел в Париж.