Стараясь опередить возможную реплику Гордеева, контролер выпалил:

— Это твой адвокат, хотя ты и отказался добровольно от защиты. Я ненадолго оставлю вас наедине, порядок есть порядок, и ты ему можешь сам сказать, что в защите не нуждаешься и отказываешься от адвоката… Ясно?

— Ясно, — отреагировал молодой человек.

Гордеев поднялся со стула и сделал шаг навстречу парню, одновременно протягивая руку для приветствия.

— Здравствуйте, Вадим. Я Юрий Гордеев, ваш адвокат. Вот мое удостоверение. Для участия в деле меня пригласила ваша мать. Если вы, конечно, не будете против…

Вадим с тревогой посмотрел на Гордеева, но протянутую руку пожал. Рука Гордеева была твердая и теплая. Рукопожатие придало Вадиму уверенности.

— Здравствуйте. Как мама? — спросил он.

— Нормально. Конечно, насколько это возможно в настоящих условиях. Она у вас молодец…

— Я знаю…

Гордеев вынул из сумки объемистый пакет:

— Вот передача от вашей матушки, там необходимые веши и продукты. Я ей там немного посоветовал, что положить… Тут мыло, сигареты…

— Спасибо…

Молодой контролер, который уже успел вернуться, невозмутимо наблюдал за происходящим, явно не собираясь двигаться с места. Гордеев с нескрываемым сарказмом посмотрел на контролера:

— Ну вот что, молодой человек, порядок есть порядок. Адвокаты разговаривают с клиентами, и в этом особом деле им помощники не нужны…

Щеки на круглом детском лице контролера заалели, а оттопыренные уши зарделись. Он резко повернулся, шагнул к двери и несколько раз ударил по ней связкой ключей, которую сжимал в руке. Дверь распахнулась, и контролер скрылся за ней. Дверь закрылась, и в замочной скважине со скрежетом повернулся ключ.

Когда Гордеев и Лучинин остались наедине, Вадим еле слышно произнес:

— Меня почти заставили подписать отказ от зашиты. Я не хотел, но следователь сказал… — В горле Вадима пересохло, он с трудом сглотнул.

Гордеев решил прийти парню на помощь:

— Известные присказки. Защитник, дескать, не нужен, дело очень легкое, а адвокат все испортит, без него меньше проведешь под следствием, здесь, в Бутырках… Много раз уже слышали, знаем.

— Да, он мне так и сказал… — подтвердил Лучинин. — Что сами без него разберемся. А, дескать, появление защитника только все усложнит.

— Куда уж сложнее… — усмехнулся Гордеев. — Вы ведь не в бегах, в Бутырской тюрьме. Всегда под рукой. А если дело такое простое, да еще его хотят закрыть, к чему бросать человека в камеру? Следователь наверняка говорил вам, что никакого зла вам не причинит, а только немножко допросит — и все будет в порядке… Верно?

Лучинин кивнул:

— Не такими словами, но смысл практически был тот же. Меня тут допрашивали. Мне кажется… Я боюсь…

Гордееву показалось, что в глазах Вадима мелькнул страх.

— Боитесь? Чего? Вам угрожали, применяли силу, воздействовали еще как-нибудь? — допытывался Гордеев.

Лучинин молчал.

— Вы можете мне обо всем этом рассказать? — настойчиво расспрашивал Гордеев. — Понимаете, надо пресечь это сразу, как говорится, на корню…

Усилием воли Вадим взял себя в руки:

— Н-нет… П-просто следователь сказал…, что может меня обвинить по другой статье…

— По какой? Он называл ее?

— Не помню, что-то о хищении имущества в особо крупных размерах с отягчающими обстоятельствами… В общем, по статье, которая предусматривает более тяжелое наказание.