– Скоро, сестренка, скоро, – сказала Лиз, оглядываясь через плечо на дверь спальни. – Время еще есть.

Катье вернулась от сестры в смятении. Неужели все, что она услышала, правда? Она тихонько щелкнула замком и проскользнула к себе.

Наедине с собой выдержка изменила ей, и ноги едва доплелись до кресла в гостиной. Она упала в него и стала оттирать руки, как будто вывозилась в грязи.

Ее рассеянный взгляд остановился на шахматах, которые Сесиль снова расставила по местам. Но девушка не знает правил игры: белый король стоит рядом с черным. Катье толкнула ногой столик, рассыпав рее фигурки.

Потом резко вскочила на ноги и остановилась перед незажженным камином.

– Неужели я до сих пор не знала тебя, Лиз?! – выкрикнула она в пустоту комнаты. – Когда-то я мечтала быть такой, как ты. Но теперь... Боже, отчим! Почему, Лиз? Зачем? – Она закусила дрожащую губу.

Чтобы удовлетворить свое тщеславие, Лиз не пощадила стольких людей: маму, Константина, неведомых жен своих женатых любовников... Но какое это теперь имеет значение? – спросила себя Катье, думая о сыне и о Бекете.

– Их я не дам в обиду, – поклялась она. – Я хотела тебя спасти, Лиз, но от самой себя нет спасенья. Ты дашь мне лекарство для Петера, и я сделаю все, чтобы не подпустить твоего дьявола к Бекету.

Опять предашь меня? – прозвучал голос у нее в ушах.

– Нет, Бекет, нет! – прошептала она.

Из спальни донесся шорох, и Катье вскинула голову. В дверях появилась Сесиль; лица ее не было видно за ворохом бледно-розовых кружев.

– О мадам, а мне почудилось, вы здесь с кем-то разговариваете... – Девушка отвела от глаз кружевное облако и оглядела комнату. Потом спросила тоненьким настороженным голосом: – Вам ничего не нужно, мадам?

Катье невесело улыбнулась.

– Мне очень много нужно, Сесиль. Но тебе этого не добыть.

Она последовала за горничной в спальню и села у высокого узкого окна, распахнутого в теплый солнечный день.

– Ты замечала, Сесиль, что сотни твоих мелких забот теряют смысл, когда кто-то врывается в твою жизнь и переворачивает ее вверх дном. И тогда начинаешь вспоминать об этих простых сложностях с острой тоской.

– Да, мадам, наверное.

Катье улыбнулась, видя, как девушка возится с дюжиной платьев – каких только нет! Сесиль складывала их на кровати и тщательно расправляла.

Катье приподняла край одного – из ярко-красного шелка.

– Откуда они? – спросила она. Девушка подняла голову от работы.

– Их купила мадам Д'Ажене.

– Так они от моей сестры?

Камеристка молча кивнула. Катье отвернулась, все еще комкая в кулаке красный шелк.

– Убери их отсюда, – приказала она.

– Все, мадам? А что же вы будете носить?

– То, что привезла из Сен-Бенуа.

Камеристка недоверчиво уставилась на нее, но Катье не обратила на это внимания.

– И скажи, чтобы принесли ванну, – добавила она. Взгляд девушки из недоверчивого сделался потрясенным.

– Но вы ведь только вчера принимали... Мадам, подумайте о здоровье! Может, послать за придворным доктором? Он пропишет вам...

– Пожалуйста, Сесиль, делай, что тебе говорят.

– О-о-о, да, мадам, – проговорила девушка, комкая в руках ткань своего простого голубого платья. – Как прикажете.

Катье кивком отпустила ее.

Она бросила на пол красное платье, проклиная Лиз, а заодно судьбу за то, что наградила ее такой сестрой. Она налила немного розовой воды на платок и потерла руки и шею, чтобы немного охладить пылающую кожу. Если б не Петер... О, нет, нет, мой маленький, ты невинная жертва этого кошмара! Я не могу тобой рисковать.