|
Он поэтому и живой остался, что Калита никогда в Зоне под открытым небом не сидел. Однажды монстры загнали их в «янтарное болото» и обложили, как уток. А Калита нашел единственную протоку и всех вывел. Вот судьба! Вспомнил Венгловский об этом и сердце у него заныло. Много хороших бойцов они потеряли за эти годы. — В Зоне оставаться на одном месте нельзя, — сказал Яблочников. — В Дыре можно, а в Зоне нельзя. Зона — это тамбур с ловушками, а Дыра — Иной мир. Тоже странный, но не такой опасный. На всякий случай, мы в этой бане прятались. Но он все равно нас нашел. — Кто? — спросил Калита не потому что не понял, а потому что этот вопрос надо было задать. — Я не знаю, как он называется. — «Глушитель мыслей», — подсказал Борис Пантыкин, которому «гемус» поцарапал лицо. — В общем, этот «глушитель мыслей» очень похож на человека, только лица нет. — Как этот так? — удивился Жора, на мгновение отвлекшись от Юлечки, с которой он уже тихонько шептался, держа ее за руку. Впрочем, он тут же исправился и снова принялся шептаться, не услышав, как профессор ответил: — Когда увидишь, поймешь. Человек без лица — жуткое зрелище. Мы даже не поняли, что это монстр. Он: «Сережа, Сережа…», словно ему вот здесь больно. Артемьев подошел, ничего не подозревая. А тот его обнял так, прижал к себе. Серега затрясся, как в лихорадке, потом обмяк и ушел за монстром. — Это я во всем виновата. Пилила Сережу, что он несамостоятельный. А он взял и пошел. Проявил характер. Мы ему кричали: «Стой!», а он пошел! — А чего же вы не стреляли?! — спросил Чачич. — Да вначале не поняли, а потом поздно было. — Одним мутантом стало больше, — сказал Лыткин. Наступила тишина. Все смотрели, как вспыхивают и с жаром горят дрова. Угли в глубине костра походили на кровавое зарево. — Какой ты все-таки хам! — воскликнула Юлечка. — Хам и свинья! — Я свинья?! — вскочил Лыткин. — А ты сама?! Не успел Серега монстром стать, как ты завела дружка. — Это кто завел?! — медленно стал подниматься Жора Мамыра, снимая с плеча автомат и сжимая кулаки. Лыткин против Жоры не тянул. Хлипковат он был против Жоры. Но хорохорился, потому что, во-первых, Жора как-никак был чудаком, а во-вторых, Лыткин сам не прочь был поухаживать за Юлечкой, а в-третьих, надеялся на помощь гибкого и сильного Пантыкина. Но Борис Пантыкин отвернулся и драку не полез. — Так! Брек! — скомандовал Калита. — Тоже мне петухи! А то сейчас живо наряд обоим выпишу вот этой ладонью, — и Калита показал. Ладонь действительно у него была знатная, не меньше штыковой лопаты. Если Жора за время службы не раз был лично с ней знаком, то Лыткин еще не удостоился этой чести. Но он почувствовал, что дело пахнет керосином, и сделал вид, что удовлетворен таким поворотом событий. — Правильно, — одобрил профессор Яблочников. — Выйдем из Дыры, а потом, если повезет — из Зоны, а там разбирайтесь. Покажи, что ты наснимал? — попросил он Гена, который думал о том, что зря поперся в эту экспедицию, не найдут они никакого «шара желаний», и с тоской взирал в темноту. — Да чепуху всякую, — отмахнулся Ген. — Чего зря смотреть?! Все равно у меня «гемуса» нет! Он был расстроен до такого состояния, что даже общаться не хотел. — Подарю я тебе одного «гемуса», — пообещал Яблочников. — Подарю! Но… после пресс-конференции. Извини, по-другому не получится. — Да я понимаю… — махнул рукой Ген. — Хрен редьки не слаще. На, смотри… — и сунул ему свой фотоаппарат. |
