|
— Тебе как раз больше всех нужно! — Я не пойду! — заявил Березин. — Роман я и так напишу. Ну, не стану всемирно знаменитым. Ну и что? Подумаешь! Таких писателей пруд пруди. На свой кусок хлеба с маслом я заработаю. — Нет, так не пойдет! — закричал всегда спокойный Бараско. — Надо что-то придумать. Например, одно желание на двоих. Закажем одно желание на тридцать три миллиона рублей и поделим поровну. Никто не хочет стать миллионером? Ах, да, никто… — стушевался он. — Черт! Почему так всегда сложно?! — Я лишний, — смело заявил Березин. — Я ухожу домой! — Стойте! — закричал Гайдабуров. — Мы делим шкуру неубитого медведя. Кто вам вообще сказал, что там есть «шар»? Даже если он есть, вдруг нас опередили? Желающих целая Зона! — Едрить твою налево! — воскликнул изумленный Бараско. — Точно! Надо вначале пойти посмотреть, а на месте решим. — Кинем жребий, — придумал Березин. — Естественно! — согласился Бараско. — Так чего мы тогда стоим? — спросил Костя. — Разбираем вещички, и вперед. Ему досталось тащить любимый автомат АК-74М с магазинами и гранатами. Рука у него так разболелась, что он даже не дал ее перебинтовать. На подходе к стене стали попадаться приметы боя: гильзы, обгорелая трава и деревья, использованные трубы от «мух» и даже от «корнета» — оружия более чем серьезного. Первый труп они увидели, как только дорога вильнула вниз, к озеру. Он лежал головой в сторону стены. Вернее, голова у человека отсутствовала, а все вокруг было залито кровью. Человек попал в засаду, с него сняли разгрузку и забрали автомат. С других убитых уже ничего не забирали, из чего Бараско сделал вывод, что бой принял ожесточенный характер. А потом они вообще увидели то, что предпочли бы не видеть: мертвого спецназовца, и тоже без головы, упакованного по всем правилам, даже с автоматом «вал», который никто не подобрал. — Это значит, — сказал Бараско, — что спецслужбы пронюхали о «шаре желаний» и нам мало что светит. — А автомат-то дрянцо, поэтому и не взяли, — со знанием дела заметил Березин. — Почему? — спросил Костя. — Предназначен для специальных операций. Для реального боя не годится. Патроны для него дефицитные, затвор лязгает, как грузовик на колдобинах, и дальность стрельбы маленькая, хотя пуля тяжелая и убоистая. Тогда Костя сказал фразу, на которую никто не обратил внимания: — Не зря они без голов… Бараско двигался на правом фланге. Он полагал, что правшам несподручно стрелять влево, а значит, есть шанс уцелеть даже после первого выстрела. Это не раз его спасало. Плохо, что Костя неопытен, а Березин и Гайдабуров не служили ни в спецназе, ни в пехоте. Но хорошо хотя бы то, что никто из них не лезет куда не надо. Оробели, что ли? Приходилось всю работу выполнять за них. А это не дело, когда командир находится впереди группы. Он мог их бросить и уйти один. У него все чаще возникало это желание. Но вряд ли это было бы честно. Что-то его удерживало. Возможно, «анцитаур», по старой памяти через Костю, предупреждал не спешить. А возможно, Бараско чувствовал, что здесь что-то не так, как надо. И на этот раз все было сделано правильно, и не потому что так хотел Бараско, а потому что повезло. Сильно повезло. Впрочем, черному сталкеру всегда везло, хотя он сам себя так никогда не называл. Они уже дошли до середины долины, которая постепенно сменилась ущельем. Миновали шлагбаум и разбитую вдребезги будку. За будкой были наспех вырыты окопы. Валялись трубы от использованных «мух» брошенный ПКМ с пустыми магазинами. Бинты со следами крови. Фляжка. А Бараско все никак не мог понять, что же находится в горловине, перед самой стеной, потому что все бункеры и ДОТы были здесь словно то ли в дымке, то ли в паутине. |
