|
— Дай жетон! — протянул он руку. — Дай! — Э-э-э! — замахнулся Бараско. — Положи на место! — Дай, а? Дай! Будь другом! А я тебе такой хабар, такой!.. — человек с ловкостью фокусника извлек из своего тряпья глиняную трубочку. Флейту, что ли? Или свисток? Нет, она больше походила на палочку для ковыряния в носу. — Не-не-не-не… — отказался Бараско. — Зачем нам твоя «фляжка»? — Как зачем? — гримасничал человек. — Шалманить будешь. — Нет! — твердо сказал Бараско. — Мы местное пиво не пьем. Плохое у вас пиво. — И пояснил специально для Кости: — Моча, а не пиво, они какую-то траву жуют, сплевывают в ведро, а потом заливают водой из реки, и все это бродит на солнце. Вот из этой трубочки она и течет хоть всю жизнь, но только исключительно в Дыре. А у нас — бесполезная трубка. Нет! Нет! Ты, чукча, дай нам что-нибудь полезное. — Нема, — развел руками абориген. — А вот у тебя «пометы». — «Пометы» нема, есть только «фляжка». — Ну тогда иди отсюда! — грубо сказал Бараско. — И банку нашу отдай. Из банок они украшения делают, — сказал он, обращаясь к Косте, — и продают туристам втридорога. — На «пометы», на, — согласился абориген. — Но за нее банка и два жетона. — Одним обойдешься, — сказал Бараско. — Отдай ему одну монету. Обмен состоялся, и абориген исчез, оставив им, как показалось Косте, кусочек глины на веревке, чтобы носить на шее. — Что это такое? — Одноразовая шапка-невидимка. Пригодится за пять рублей-то, — произнес Бараско и полез по склону бархана. — А почему они деньги называют жетонами? — Костя лез следом. — Да потому что у них только устанавливается вычислительная система. А деньги им нужны для обозначения количества продуктов. — Дикари, однако, — заметил Костя. — Сейчас увидишь, какие это дикари… — пообещал Бараско и уверенно повел его на северо-восток, где, по его словам, находилось аборигенное поселение Красноводск. — Конечно, это не наш Красноводск, просто мы его так называем, — объяснил он. — Мне там свидание назначено. — Вот для чего я тебе был нужен, — догадался Костя. — Чтобы добраться сюда? — Не совсем. — А для чего? Ты же бывший полицейский. — Я уже был им пять раз. Мне просто некуда деваться. Каждый раз, когда немцы появляются, они заставляют ходить меня с ними по Зоне. Потом меня как бы убивают. И все повторяется заново. — Врешь ты все! — сказал Костя. — Нет, — Бараско сел на землю и загреб жменю песка. — Ты изменил течение времени. Здесь раньше все было стабильно из года в год. Сталкеры занимались своим делом, немцы своим, военные думали, что все контролируют. Никто никому не мешал. Немцы искали свое, мы — свое, потому что не видели друг друга. А теперь все зашевелилось, и время стало течь, как этот песок. Разорван круг зависимостей потому, что тебя выбрал «анцитаур» — в общем-то, постороннего человека, даже не сталкера. Дыра должна открыться. В Дыре есть лекарство для моей дочери. Большего мне и не надо. — Врешь, ну ведь врешь! — закричал Костя. — Наверное, ты думаешь, меня можно так просто облапошить?! — Эх, парень, парень, ничего я не думаю. Я уже устал здесь бродить. Жизнь оказалась слишком сложной. Многое в ней запутано. Порой то, что кажется явным, на самом деле ничего не стоит. Так что не руби с плеча. Впрочем, ты свободен, можешь идти в бронепоезд и катиться в свой коммунизм. — Не-е-е… — разочарованно выдавил из себя Костя. |
