|
— Как тебе сказать… — начал Костя. — Правильно, — перебил его Жора, — я тоже сначала боялся. На самом деле, Костя не боялся, он просто ничего не понимал. И вообще, даже не знал, куда и зачем они идут, словно это была страшно увлекательная игра под названием «Авто Зона», «Чистое небо» и прочее. Он говорил себе: настанет время — и я хоть что-то начну соображать в этой жизни. Но время все не наставало, и девушки посмеивались над Костей Сабуровым. Отсюда выросли все его неприятности. — Андрей, кто это поет? — Костя догнал Дубасова. — Сирены Зоны. «Кудзу» — поющие улитки. «Кудзу» невозможно вынести из Зоны. Многие пытались. Но ни у кого ничего не вышло. — Почему? — не отставал Костя. — Потому что чем дальше уносишь ее от центра Зоны, тем тише она поет и тем больше сворачивается в саму себя, пока от нее ничего не остается. — Как же так? — удивился Костя. — Ничего не остается? — Нет, почему, остается! — А что? — Пустота! — Ого! — восхищенно сказал Костя. — А что еще есть? — А что тебя интересует? — В смысле, что-нибудь новенькое? — Из новенького — «хонки», от японского слова «дух». Проявляется как классический полтергейст, но не земного, а инопланетного образца. — А что в них странного? Дубасов терпеливо объяснил: — А это на кого нарвешься, смотря какой дух на тебя выйдет. Можно и от страха умереть. — А-а-а… — протянул Костя и больше приставать к Андрею не стал. Действительно, думал он, явится монстр, которого ты в глаза не видел, и что тогда делать? Они выскочили на асфальтированную дорогу. Погони не было. Немцы зря не рисковали. Да и получили они крепко по зубам. Особенно, когда грохнула «муха», с гордостью подумал Костя. За перелеском разгорался пожар. Семен Тимофеевич, которого нарядили в зеленый траварон, оглядывался и жалостливо вздыхал. — Плюнь, Семен Тимофеевич, — увещевал его Калита. — Мы тебе новый дом построим. Когда сталкеры надевали шлемы, то общались по закрытой радиосвязи, и Костя их не слышал. — Как же, построите! — в сердцах отозвался Семен Тимофеевич. — Вы даже крышу не могли отремонтировать. А я просил дважды. — Так это же «грибница» виновата! — «Грибница» «грибницей», а внимание? — Тихо! — вдруг скомандовал Дубасов, который шел первым. Он продублировал команду рукой, и в темноте ее хорошо было заметно — она светилась зеленоватым светом. За кромкой леса виднелись река и мост. Дорога перед ними изгибалась, как змея. — Плохой мост, — выдохнул Жора все свои страхи. — Почему? — удивился Костя. — Одних пропускает, а других нет. Тебя точно не пропустит. — Хорошо, пойду другим путем. Жора хмыкнул. Он чувствовал Костину неуверенность и пользовался этим. — А вообще, мы еще посмотрим, — упрямо сказал Костя, — может, это тебя не пропустит, а меня пропустит. Жора Мамыра снова хмыкнул и добавил гордо: — Меня уже два раза пропускало: туда и назад. Я ей нравлюсь. — Кому? — Ну той… у моста… — неопределенно ответил Жора. Голос его, измененный электроникой, звучал глухо из-под шлема. — Одни загадки, — сказал Костя и хотел расспросить подробнее, но его отвлекли. — Сейчас накажу за болтовню! — услышал он голос Калиты. — Эй, журналист! Костя пошел на зов. А когда проходил мимо Венгловского, ему показалось, что тот его перекрестил. |
