Ну-у-у… пока всё неплохо и перспективно, оценил я. Конечно, хочется, чтобы всего много и сразу — но явно не та женщина, чтобы из-за меня «терять голову», особо не зная. Не факт, что она вообще приспособлена к «потере головы». И вопрос совместимости владеющих в общем — понятен, но в частности…

«Да понятно всё, шебуршень! Щенка либо ко мне, либо к рыжему пройдохе. А можно, если много щенков, и ко мне, и к нему», — сообщил Потап.

— Доброе утро, — ответил благожелательный я.

«Хр-р-р…»

— Динька у тебя?

«А где ж ещё? Летает, красиво. Тебе пока не нужна!»

— Ну в общем — пока не нужна, — признал я. — Ты вот что скажи, а всякие сложности с совместимостью…

«Глупый шебуршень с заячьей памятью! Я тебе говорил — можно медвежат делать!»

Хм, а ведь если углубиться в «оттенки» мыслеобразов, действительно, выходит, что вещи разные: «можно», потому как «Потап не против данного репродуктивного партнера», и «можно», потому как маго-генетическая или какая-то такая совместимость.

«Дошло», — ехидствовала мохнатая задница. — «Вот с той тёплой рыбой Водяного», — прислал Потап образ Златки, териантропа-дельфина, — «сложно. Я справлюсь, так чтоб медвежонок был, а Рыб — нет, слишком сложно для него. И жри давай уже!» — завозмущался топтыгин, прислав образ такой лютой бочки с мёдом, в которой я с полпинка мог утонуть насмерть.

Ну, позавтракал, само собой. И на свежую голову, без сапог, прикидывал и перепроверил свои планы. Вот казалось бы, разница невелика: начнёт Потапыч ныть каждому встречному-поперечному, что он — «лицо обиженное корифеем», или проведёт «аукцион невиданной щедрости». Но на деле — две большие разницы. В первом случае, с учётом владеющих и их взаимоотношений, будет отношение как к ЛОКу, каноничное. Посочувствуют, про себя посмеются, наставительно напомнят, кто я, а кто Лидари.

А вот в случае с аукционом, пиаром «за что» эта награда выйдет — получится совсем другой расклад. Владеющие про аукцион узнают, статьи прочитают, просто по законам психологии будут чувствовать себя причастными, строить планы. И в момент, когда окажется, что товар — дутый пузырь, не только я окажусь ЛОКом, но и каждый владеющий, строивший планы на аукцион. И не только они, владеющие, прочитавшие статейку за кружкой утренней водки тоже «почувствуют причастность» и «кидок». А быть лицом обиженным — дело не слишком приятное. Обвинить меня в обиженности можно, но не будут. Корифей, в данном случае, предпочтительнее и удобное. И поднимется мощная, резонирующая общественная волна. И владеющие «под руку» к Корифею и в дружину будут в ближней и средней перспективе идти с ОЧЕНЬ большой оглядкой, да и идти гораздо реже.

В общем, либо все владетели Зиманды — с вывернутой психологией, чего я за год с лишним не заметил (во что не верится), либо я — лицо обиженное не эпизодически, а по жизни. Что будет гипотетическим (пусть и маловероятным) провалом моих планов установлено.

Так что перестал я обдумывать, а призвал Млада, с утренним кофе, мёдом и прессой. Помимо себя и подноса, Млад притащил с собой вопрос:

— Господин Потапыч, пускать ли уважаемую Лису Рейнар в дом при вашем отсутствии? Отвечать ли на вопросы про вас и на какие?

— Хм-м-м… — всерьёз задумался я, слопал ложку мёда и придумал. — Ничего пока не меняется. Лиса — гостья, не более того, когда я дома. Нет меня — посетительница, о делах моих без меня ей знать не стоит.