Эйкен Драм остановился. У него не было ни копья, ни аметистового меча и вообще никакого оружия. Пейлол разглядел только маленький, висящий на шее золотой шарик на кожаном шнурке.

Подняв руку в общепринятом жесте, означавшем просьбу о передышке, Эйкен принялся вертеть шарик неловкими пальцами в латных рукавицах. Все еще смеясь, Пейлол снял свой жуткий шлем, заткнул его под мышку, а другой рукой приподнял заплатку на глазу.

Вжик! – просвистел алый луч, поразив невидимый трехметровый свод, накрывающий Эйкена, и рассыпался паутинкой молний.

Эйкен насупился, продолжая возиться с шариком. Что это он делает? Развинчивает его на половинки? Или пытается нажать какую-то кнопку, утопленную в шарике?

Вжик! На этот раз часть метапсихического экрана засветилась зловещим голубым светом. Великан радостно завопил. Теперь поглядим, как ты спрячешься, нахальная козявка!

Еще один радиоактивный залп ударил в умственный щит Эйкена. Разряды статического электричества поражали экран со всех сторон, заставляя его светиться голубым, зеленым, мертвенно-желтым светом. Толпа болельщиков вышла из прострации и начала орать. Тану бряцали мечами и трубили в рога. Фирвулаги визжали и наяривали по своим барабанам, пока те не трескались. Большой белый ринг обступили алмазные доспехи и прыгающие ночные кошмары.

Наконец шарик распался на две половинки. Эйкен Драм дружелюбно улыбнулся Пейлолу, не обращая никакого внимания на сокрушительную бомбардировку. Щит из пунцового сделался приглушенно-красным, что было сигналом неминуемого распада.

– Ну вот и я, Голиаф, пупсик! Привет тебе!

Эйкен стащил с шеи шнурок и начал раскручивать его над головой. Что-то серебристое вылетело сквозь дырку в экране, сверкнуло в огненных лучах и поразило Стратега фирвулагов в правый глаз.

Пейлол взревел. Зажал лицо руками. Ужасный левый глаз скривился под рукавицей, а из правого брызнула кровь, показавшаяся черной в бледном свете луны. Вой великана стихал, и медленно, точно монолит, лишившийся опор, гигантская фигура в доспехах согнулась, осела и рухнула на солончаки.

Мейвар – Создательница Королей вышла из толпы и поднесла своему протеже аметистовый меч. Эйкен единым взмахом отсек голову Пейлола и поднял ее над толпой. Огнедышащий левый глаз был закрыт. В кровавом месиве правой глазницы что-то поблескивало. Пройдоха аккуратно вытащил смертельный снаряд, очистил его своей творческой силой, и щипчики для откусывания кончиков сигар покойного лорда Гомнола снова сделались сияющими, так что ясновидящие в публике дальним зрением смогли прочитать выбитые на металле буквы:

ЗОЛИНГЕН – НЕРЖАВЕЮЩАЯ СТАЛЬ

– Итак, начинается новая эра! – воскликнул Эйкен Драм. – Да здравствую я!

В шестистах километрах к юго-западу от Мюрии естественная плотина, протянувшаяся между Испанией и Африкой, наконец поддалась – и не в одном, а в сотне мест, по всей затопляемой, осыпающейся длине. Под невыносимым давлением воды большие пласты вулканической породы соскальзывали вниз по восточному склону. Когда море перелилось через край, трещины начали расти, соединяться друг с другом, и стало ясно, что непрочная плотина с минуты на минуту прорвется в дельту Южной лагуны.

Соленая вода разбивала куски темной лавы посреди области, превратившейся в водную пустыню после исчезновения Длинного фиорда. Она струилась по залитым лунным светом равнинам, находила новые дренажные каналы среди гипсовых дюн и полосатых соляных отложений. От сотрясения земли воздух наполнился оглушительным ревом: за пятнадцать минут от двухсоткилометровой плотины не осталось и следа.

Узкая дельта Южной лагуны не выдерживала напора воды: ее уровень все поднимался. Свистел ураганный ветер. Бледные воды лагуны словно бы попятились от ужаса перед темной, почти отвесной стеной, но потом, не выдержав, вышли из берегов ей навстречу.