Сибилла сделала вид, что не понимает намека и захлопнула дверь гостиной. Хендрик опустился в кресло, а его младшая дочь опустилась на колени рядом с ним.

— Я знаю, но это очень важно.

Хендрик почувствовал прилив нежности к младшей дочери. Она была его любимицей и ни в чем не знала отказа. Вот и сейчас она пришла к отцу, чтобы рассказать о чем-то очень для нее важном, и Хендрик считал, что просто обязан ее выслушать. Правда, в душе он надеялся, что на сей раз речь пойдет не о какой-нибудь дурацкой помолвке. Хендрик чуть приподнялся в кресле и изобразил на лице живейшую заинтересованность.

— Ну, и что же это, малышка?

Участие отца придало Сибилле смелости. От Алетты она узнала, что он принес домой очень много денег, но не купил подарки, как это обычно бывало раньше в таких случаях. Впрочем, подарки в доме Виссеров стали редкостью. Сибилла сразу приступила к делу, не желая задерживать отца слишком долго.

— Отец, мне необходимо купить новый плащ к зиме. Мне очень нравится плащ с капюшоном, отороченным мехом, такого у меня никогда раньше не было.

Хендрик очень хорошо представлял, о чем просит дочь. Если бы не утренний визит Виллема, он бы непременно купил плащ для Сибиллы и подарки для всех остальных членов семьи. Однако Хендрик хотел потешить свое самолюбие и продемонстрировать перед Виллемом полную независимость, поэтому впервые в жизни он оплатил все долги и принес домой деньги. Он решил, что на следующий день осыплет всех дарами, как это бывало раньше, но короткий разговор с Франческой перевернул ему душу. Покойная Анна смотрела на него глазами старшей дочери, и это заставило Хендрика изменить первоначальное намерение пустить деньги по ветру. Когда Анна была жива и умоляла его быть более благоразумным, Хендрик не придавал большого значения ее просьбам, а сейчас ему было приятно осознавать, что, наконец, он выполняет волю умершей жены.

— У тебя есть, по крайней мере, два теплых плаща, — сказал Хендрик, стараясь казаться непреклонным. Даже любимое дитя не могло нарушить волю Анны.

— Но на них нет меха, и я страшно мерзну зимой, — с видом капризного ребенка заявила Сибилла. — Мне еще нужен шелк на новой платье к Дню Святого Николаса. Недавно я видела чудный материал…

— Плащ и шелк на платье подождут до следующего раза.

— Но почему? — Сибилла надулась, все еще не желая принять слова Хендрика всерьез. — Ты ведь снова можешь делать нам богатые подарки.

Хендрик улыбнулся и покачал головой:

— Вовсе нет. У меня в карманах не найдется и стюйвера. Все деньги, что я принес, пойдут на ведение хозяйства. Я отдал их твоей старшей сестре, и никто не сможет ими лучше распорядиться, чем она.

Сибилла открыла рот от изумления, но еще не все было потеряно.

— Но ведь есть еще картина. Ты же собираешься продать ее. Ведь правда?

— Да, но это будет не так скоро. Я знаю Виллема. Он протянет недельку или две в надежде, что я приду к нему сам. Даже со мной Виллем не может отказаться от своих повадок. Он страшно недоволен, что сегодня утром я не предложил ему забрать картину в любое время, когда только он пожелает.

— А если он не вернется? — Сибилла с беспокойством думала о деньгах на новые наряды, и эти деньги были сейчас в мастерской, на мольберте отца.

— Не волнуйся, он обязательно вернется. — Хендрик закрыл глаза, не в силах бороться с охватившей его дремотой.

Сибилла быстро поднялась с колен и выскочила из комнаты так же стремительно, как и вошла.