– Да уж, ситуация вырисовывается непростая, поэтому советую не валять Ваньку, а сразу же во всем признаться.

– Не понимаю, о чем речь.

Веня и не подумал сбавлять обороты.

– Не советую прикидываться святошей! Мы здесь по поводу кражи с предприятия вверенного вам оборудования и внесения вами в корыстных целях в официальные документы заведомо ложных сведений. Служебный подлог, статья сто двадцатая, до двух лет лишения свободы.

– Какая кража? Какой подлог?

– Я говорю об украденной с ваших складов печатной машине. Скажу сразу, что если выяснится, что кража произошла с вашим участием, то это уже совсем другая статья и гораздо больший срок! Пять лет, как пить дать! Так-то, гражданин хороший.

Назаров едва не разрыдался.

– Помилуйте, о чем вы?

– О копировальной машине «Пионер», похищенной при вашем попустительстве! О подделке документов и о сокрытии преступления! Что? Или не припоминаете о таком?

– Так вон вы о чем… об этой рухляди…

– Не рухляди, а оборудовании, временно пришедшем в негодность и подлежащем ремонту…

– Да как бы я его отремонтировал? Эту машину еще на Рыбинском полиграфическом заводе собирали чуть ли не до революции. Старая она совсем и дрянная, а запчастей к ней так вообще не найти. Пылилась она на складе, а потом мы ее списали и утилизировали…

– Как утилизировали? Сдали на лом? Где акты передачи?

Назаров сглотнул, вытер пот рукавом.

– Где-то были, сейчас поищу…

– Не нужно ничего искать! Не усугубляйте ситуацию. Несколько свидетелей показали, что оборудование было украдено. Хотите, чтобы вам устроили очную ставку?

На Назарова было страшно смотреть.

– Не нужно! Не нужно никаких очных ставок! Это ведь наш сторож Михалыч вам все рассказал, верно?

– Тот, которого вы уволили! Он, и не только он! Думаете, что у вас тут мало «доброжелателей»?

Назаров сжал кулаки и тихо выругался.

– Сволочи! Я же для них… – Он не договорил и промямлил: – Да, все признаю! Скажите, что я могу сделать, чтобы смягчить вину. Мне нельзя в тюрьму. Понимаете? У меня семья, дети…

– А еще кошка и собака, – с сарказмом пробасил Веня.

– Какая собака? Нет у меня собак и кошек тоже нет. У меня аллергия на шерсть…

– Нет так нет! – деловито продолжил Веня. – Там, куда вас отправят после суда, кошек и собак, я думаю, не будет. Разве что крысы, вши и клопы. У вас нет аллергии на клопов?

– Что?

– Ничего, это я так, к слову. Итак… Если вы хотите послаблений, то для начала должны сотрудничать со следствием!

– Я готов! – Назаров схватил со стола брошюру, прижал ее к груди и вытянулся в струнку. – Что я должен сделать?

– Для начала рассказать все обстоятельства случившегося! Рассказать все без утайки.

Назаров затараторил:

– Да-да… конечно! Это случилось в ноябре, как раз накануне праздника. У нас на предприятии был запланирован митинг, потом застолье. Мы ожидали гостей, к нам должен был приехать первый секретарь, чтобы поздравить нас, работников печати, с годовщиной Великой Октябрьской революции, а у нас тут такое. Я в тот день приехал раньше обычного, решил обойти территорию, а то мало ли, сам Первый приезжает, смотрю, замок со складских ворот сбит, а сами ворота нараспашку. Зашел я на склад, смотрю, Михалыч стоит и курит, а еще рожа у него помятая, а глаза заспанные. Провели осмотр, и у меня от сердца отлегло.