Вторым поводом для волнения для Тимофея сегодня стало то, что он, несмотря на предостережения Зверева, наконец-то решился сбыть на своей излюбленной барахолке пару неплохих вещиц, которые уже давно жгли ему руки, хотя и хранились в тайнике под половой доской у шкафа.

Примерно месяц тому назад к Тимофею пришел его старый поставщик краденого, известный в криминальном мире города Пскова вор-домушник Витя Битюг. Витя принес две бутылки портвейна, они выпили, обсудили кое-какие старые дела, а после этого Витя сунул руку в карман и выложил на стол массивные золотые серьги с розовым агатом и серебряный кулон-сердечко. Увидев принесенные Витей цацки, Тимофей аж задержал дыхание. Кулон был, конечно, так себе, а вот серьги с легкостью можно будет сдать тысячи за три, а то и дороже. Перспектива открывалась неплохая, но Тимофея тут же покоробило. В последнее время ходили слухи, что Битюг теперь якшается с великолукскими налетчиками, и нельзя было исключать того, что принесенные им украшения являются «кровавыми». По спине побежали мурашки, но жадность оказалась сильнее, и Тимофей все же предложил гостю за обе вещицы восемь сотен. Битюг запротестовал. Тем не менее торговались они недолго, и спустя пару минут Тимофей отсчитал Вите десять сотенных купюр.

Третьим событием, которое сегодня нервировало Тимофея, стала еще одна не особо приятная встреча. Накануне вечером он столкнулся еще с одним своим постоянным поставщиком краденого – домушником Тохой Хрящом. Однако на этот раз Хрящ не принес ничего из того, что Тимофей мог бы толкнуть на барахолке, а тоже долго расспрашивал Горшка о том, что творится в городе, и интересовался, не слышал ли он про какого-то Гошу, прибывшего в Псков со своим непонятным интересом. То, как в ходе их беседы вел себя Хрящ, не вызывало сомнения в том, что тот трясется от страха. Спрашивать, отчего Хрящ весь дрожит, Тимофей не стал, о чем вскорости пожалел, так как волнение его старого приятеля Тохи Хряща почему-то передалось и самому Тимофею.

Тем не менее, встав этим утром с кровати, несмотря на все волнения и страхи, Тимофей умылся и поплелся на кухню. Он доел остатки вчерашней жареной картошки с луком, выпил аж целых три чашки несладкого чая, выкурил две папиросы и вынул из тайника под шкафом завернутые в тряпицу серьги и кулон. Проще всего было бы, конечно, сбыть полученные от Вити Битюга ценности Семе Шейману, однако Тимофей прекрасно понимал, что прижимистый еврей никогда не даст за подобный товар больше двух тысяч. Именно поэтому, сопоставив все «за» и «против», Тимофей сунул серьги и кулон в нагрудный карман пиджака и отправился на свой любимый Любятовский рынок.

Первая потенциальная покупательница нашлась довольно быстро.

Стрижка «бубикопф» а-ля Луиза Брукс, на голове шляпка-«таблетка», стильный приталенный плащ и все прочее по высшему разряду. Однако если не брать во внимание «прикид», особой красотой данная гражданочка не отличалась. Лет далеко за сорок пять, длинная как жердь, тонюсенькие губы, морщинистая шея и лукавые ехидные глазки – одним словом, «мымра». Однако Тимофея прелести выбранной им дамочки совершенно не интересовали, его волновало и привлекало содержимое ее кошелька. Эту пародию на Луизу Брукс он заметил почти сразу после того, как занял место там, где обычно торговал всем своим барахлом, и принялся за ней наблюдать.

Дамочка, пройдя в главные ворота, довольно быстро миновала ряды, где торговали колбасами, тушенкой и прочими продуктами, ненадолго остановилась возле торговца, продававшего чайный сервиз на шесть персон, и прошла туда, где покупателям предлагали бижутерию и разнообразные предметы гардероба.

Тимофей, оценив ситуацию, тут же отправился к так заинтересовавшей его особе. Когда дамочка подошла к какой-то бабке и та предложила ей бирюзовые бусы, она явно заинтересовалась ими. Однако вскоре, к великой радости Тимофея, дамочка поморщилась и, покачав головой, вернула бусы владелице.