– О чем расспрашивал?

– Про еще одного кедринского ученика.

– Левшу?

– Вот именно!

– И о котором сам Чумаков ни словом не обмолвился? – Гнев Вени тут же испарился.

– Точно! – продолжал Щукин и поморщился. – Этот парень, по словам Кедрина, был весьма ин… интересный экземпляр…

– Фамилию парня Кедрин назвал? – перебил Зверев.

– Назвал.

– Вишневский?

– Н-н… нет! – Щукин хлопнул себя ладонью по лбу. – Как-то похоже…

– Сташевский?

– Не Сташевский. Вот же голова садовая… Забыл.

Щукин снова схватился за графин, но Зверев встал, подошел к сейфу и достал из него початую бутылку коньяка. Он подошел к Щукину, взял чистый стакан и плеснул капитану с полстакана.

– Хватит воду буздать! Вот, поправь здоровье, и поехали.

– Куда?

– В Забелино, к твоему Кедрину! Сам хочу его расспросить, заодно и баньку его посмотрим. Вениамин, ты с нами?

От Вениной грусти не осталось и следа.

– Глупо от бани отказываться.

– Тогда расшибись, но машину для нас найди, путь туда, я знаю, неблизкий.

– Сделаем, Пал Василич! Маша, ты с нами?

Волгина, которая все это время стояла у окна и с интересом наблюдала за происходящим, покачала головой.

– Куда?.. В баню? Ну уж увольте!

– Тогда едем втроем, а Мария Васильевна пусть дальше бумажки перебирает! – задорно прокричал Веня и выскочил из кабинета.

* * *

До Забелино они добирались почти два часа. По дороге Щукин, подлечивший здоровье, долго спорил с водителем дежурной машины Гришей Панюшкиным о том, чья баня лучше. Константин Андреевич до крика нахваливал баню, в которой он парился накануне у Кедрина, Панюшкин же убеждал Щукина, что лучшей бани, чем баня его шурина, в природе не существует. Зверев несколько раз осаживал спорщиков, те поначалу унимались, но потом спор возобновлялся. От этих споров у Зверева снова заболела голова. Когда они добрались до нужного места, Зверев первым вышел из машины, достал из кармана пачку аспирина, сунул таблетку в рот и, подойдя к колонке, выпил воды из крана.

Иван Иванович Кедрин, который тоже, видимо, поправил здоровье после недавней посиделки со Щукиным, оказался сухощавым, но крепким седовласым стариком с залысиной и пышными усами. Встретил хозяин гостей довольно радушно, предложил сесть и выпить по стопке, но Зверев садиться не стал.

– Выпить успеем, давайте лучше сначала по делу. Андреич мне сказал, что вы были тренером одного очень талантливого боксера-левши.

Кедрин покивал, опустился на табурет и огладил усы.

– Вы, я так понимаю, про Андрюшу Тушевского спрашиваете?

– Его фамилия Тушевский?

– Ну да. Этот парень был довольно неплохим боксером, но, уж поверьте, не самым лучшим. Лучшим был Чумаков. Да-да… именно он! Он был лучшим… Их у меня тогда было двое, точнее, двое лучших: Андрюша Тушевский и Юра Чумаков – Туша и Чума. Юрка был хорош во всем, масса, скорость, тонкий расчет. Многие поединки он заканчивал на первых же минутах боя. На ринге Чума творил чудеса, и среди всех моих учеников ему не было ровни… за исключением одного лишь Туши.

Андрюшка был не так проворен и был скорее жилистым, чем крепким. Однако он был упертым и умел держать удар! Он никогда не бросался в атаку бездумно, а всегда начинал бой неспешно, и это давало его соперникам повод думать, что Андрюша легкая добыча. Тушевский получал удары, уходил в глухую защиту, и лишь те, кто его знал, понимали, что это неспроста.