– Я не хочу сейчас обсуждать его. – В камине вспыхнули искры, и дерево сразу занялось огнем. – Его роль в этом деле окончена.

– Но я должна вам сказать о нем, иначе я… – Она резко замолчала, когда он обернулся к ней. Выражение лица шейха сделало его чужим, незнакомым. Он казался1бЕоложе, жестче, его темные глаза сверкали в отсветах пламени, губы кривились в безрассудной ненавидящей ее улыбке, в которой читался намек на жестокость. – Я думаю, будет лучше, если мы поговорим, – пробормотала она.

– С меня довольно разговоров. – Он сорвал свой плащ и бросил его на ковер перед камином. – И с меня довольно ожидания.

Ожидание. Словно что то зацепилось в ее памяти, какое то понимание, которое пришло к ней в полусонном состоянии всего несколько минут назад.

– Вы сам не свой. Давайте вернемся во дворец и там…

– Как раз наоборот, ты никогда еще не видела меня в большей степени самим собой, чем в эту минуту. – Он расстегнул рубашку, снял ее и швырнул небрежно на пол. Его голос стал мягким, тихим, почти ласковым, и все же Тесс почувствовала себя так, словно встретилась лицом к лицу с диким зверем. В этот момент Гален походил на какое то изумительное, полное кошачьей грации животное, на пантеру – гибкий, сильный, чувственный.

Он подошел к окну, присев против нее, скинул с себя остальную одежду.

– Разденься. – Слова прозвучали небрежно. – Я хочу, чтобы ты оказалась готова принять меня. – Он взглянул снизу вверх на нее и чуть улыбнулся, заметив, как она напряглась. – Отныне ты должна всегда быть готова принять меня. В любое время и любым способом, когда я захочу тебя. Теперь я не уверен, что твой ребенок окажется также и моим, но это уже неважно. Это будет дитя для Эль Залана.

– Не ваш ребенок? – Ей следовало бы поспорить с ним, быть может, даже испугаться, но она была просто заинтересована, околдована его новым, неизвестным ей раньше обликом.

– В результате я получу наслаждение, если даже не стану отцом.

Обнаженный, он двинулся к ней через комнату, а она, как зачарованная, молча смотрела, отмечая его звериную грацию, перекатывающиеся выпуклые мышцы, возбуждение его чресел.

– Встань, – скомандовал он.

Она отвела взгляд от его тела и медленно поднялась на ноги. Волна возбуждения охватила ее, она пристально поглядела ему в лицо.

– Вы действительно должны выслушать меня.

– Именно это я и сам говорил себе, – сказал он улыбаясь, – но затем понял, что так можно позволить запутать себя бесконечными доводами. Зачем пытаться искать оправдания женской природе? Тебя вырастила проститутка, и мне глупо ожидать от тебя иной морали. – Он начал расстегивать ее платье. – Тебя сжигало вожделение, а меня не оказалось рядом, чтобы удовлетворить его. – Его улыбка стала шире, когда он ощутил дрожь, пробежавшую по ее телу от прикосновения его пальцев к ее груди. – Но больше я не совершу такой ошибки. Отныне, где бы я ни путешествовал, ты всегда будешь сопровождать меня. – Он распахнул лиф ее платья и взглянул на ее обнаженную грудь. Его щеки загорелись, голос стал глухим. – Но ты научишься получать наслаждение только от меня одного. – Он потянулся и накрыл ее левую грудь ладонью.

Тесс закусила губу, чтобы сдержать крик. Его ладонь была твердой, жесткой по сравнению с мягкой нежностью ее тела, и от этого прикосновения странный жар разлился по всему ее телу.

Кончиком ногтя он водил вокруг ее соска, наблюдая за тем, как тот становится твердым и острым.

– Тебе ведь нравится, не правда ли? Скажи мне, Юсуф – хороший любовник?

– Юсуф не… – Она замолчала: его большой и указательный пальцы чуть сжали сосок, не грубо, но так, что горячее пламя обожгло ее изнутри.