– А ты бы поверил мне?

Он молчал несколько мгновений.

– Возможно, что нет… Я… был сам не свой. Да, она поняла, что страстная безрассудность, которую она открыла сегодня ночью в Галене, – такая же важная часть его души, как и постоянный самоконтроль, уже хорошо знакомый ей.

– Тогда почему ты сердишься?

– Мне кажется, вопрос должен звучать иначе – почему ты не сердишься на меня за то, что я взял тебя силой?

– Потому, что это не насилие. – Она села и накрылась еще полой плаща. – Тебе надо было это понять. Ты достаточно долго возбуждал мое любопытство.

Он впился взглядом в ее лицо.

– Надеюсь, не только любопытство я сумел удовлетворить. Она кивнула.

– О да, мне очень понравилось. Неудивительно, что Паулина так любила это занятие. Слабая улыбка тронула его губы.

– И ты теперь не считаешь, что она занималась этим от безделья?

Она задумчиво нахмурилась.

– Это очень… – она подыскивала слово, – сильно, правда? Я никогда не думала…

– Это надо пережить самой. – Он помолчал мгновение. – Тебе все еще больно? Она поморщилась.

– Немножко больно. Но не сильнее, чем в тот день, когда я первый раз проехала верхом. Хребет Павды доставил мне больше неприятностей.

На лице Галена мелькнуло удивление, он откинул голову и расхохотался.

– Святые небеса, если ты не сравниваешь меня с твоим отцом, то пытаешься найти сходство со своей кобылой.

Она усмехнулась.

– Я слышала, многие мужчины с удовольствием сравнивают себя с жеребцами. Его улыбка тут же погасла.

– Мужчина может быть жеребцом, когда имеет дело с проститутками. С девственницей необходима нежность.

– Я не возражаю. По моему, это очень интересно. Я даже думаю, что я не настоящая девственница.

Его глаза весело блеснули.

– Девственница может быть только настоящей.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. – Она отвела взгляд. – Я, как всегда, вела себя нагло, но мне просто очень понравилось.

– К моему бесконечному удовольствию. Она вновь взглянула на него.

– Правда?

– Правда, – произнес он торжественно. – Я бы не хотел от тебя ничего другого. – Он нежно коснулся ее виска. – Всю жизнь, килен.

Бурная волна радости закружила ее, рассеяв усталое томление. Она лучезарно улыбнулась.

– Я рада, что тебя не смущает, что во мне так мало кротости, я бы не стерпела, если бы… – Она замолчала, услышав знакомый ей звон колокольчиков и тихий шелест. – Александр!

–Что?

Она натянула плащ, вскочила на ноги и бросилась через комнату со словами:

– Это Александр. Он вернулся.

– Какой еще Александр? Тесс, не обращая внимания на его вопрос, подбежала к окну.

– Иди сюда, глупец. Удивительно, как ты еще не потерялся в темноте.

Александр влетел в окно и приземлился на каминную доску.

Гален в полном изумлении уставился на голубя, расхаживающего по широкому камню.

– Птица?

– Не просто какая то птица! Это мой почтовый голубь. Я же говорила тебе о нем на второй день моего приезда в Заландан.

– Ах да, конечно. И как только такая важная информация могла выветриться из моей головы? – Он наблюдал, как она взяла голубя и отнесла его к плетеной из прутьев клетке, стоящей возле окна. – Признаюсь, моя голова оказалась забита разными пустяками, вроде бандитов, межплеменных войн, объединения… Как я понимаю, именно из за Александра ты пришла сюда?

– Ну конечно.