Трудность заключалась в том, что Донни Пелл была единственной свидетельницей и прекрасно это сознавала. Я мог догадываться, предполагать, подбираться сколь угодно близко, однако мои догадки без ее подтверждения так догадками и оставались.

– Мистер Гаррет, – проговорила Рейвер Стикс, – ваши расспросы пока ни к чему не привели. Тем не менее, слушая вас, я кое-что уяснила. Прежде всего то, что мой деверь, лорд Гамелеон, по известным ему одному причинам, велел убить моего сына. Сейчас меня интересует следующее – участвовал ли мой муж в подготовке убийства и в заговоре, который ставил целью подорвать мое благосостояние.

– Как скажете. – Да, Владычица Бурь далеко не глупа. И отнюдь не слепа, хотя и принадлежит к аристократическому сословию. – Я, признаться, надеялся, что милашка Донни выложит все сама, когда раскроет наконец свой ротик.

– Зря надеялись, мистер Гаррет. У этой женщины душа… э…

Рейвер Стикс не хватает слов? Меня подмывало подсказать:

«Владычицы Бурь», но я решил не огорчать матушку Амбер. Не стоит пилить сук, на котором сидишь.

– Кроме того, – продолжала она, – я уверена, что мой муж убил Коуртера. Перед тем как произошло убийство, он покинул дворец. А привратник сообщил, что баронет да Пена выбежал из ворот следом за Коуртером.

Карл-старший попытался было возразить, но никто не обратил на него внимания.

– Но за что? – удивился я.

– Коуртер что-то знал и собирался рассказать вам. Поэтому Карл, поддавшись панике, его и убил. Труда это ему не составило. Он ненавидел Коуртера, а тот никак не ожидал, что такой трус поднимет на него руку. С моим сыном и Коуртером мы выяснили, остается Амиранда.

Расследование зашло в тупик. Мне начало казаться, что мы никогда не получим ответа. Правду знал только один человек, который – или которая – отнюдь не собирался признаваться.

– Мистер Гаррет, хочу вам кое-что предложить. – Из тона Рейвер Стикс ясно следовало, что ослушаться невозможно. – Вы забираете своих друзей, Амбер и гоблина и возвращаетесь в город. Здесь я разберусь сама. Когда выясните все, что вас интересует, приведите гоблина ко мне во дворец.

Краем глаза я уловил движение. Морли ткнул пальцем в направлении двери – мол, пошли. Пожалуй, он прав.

– А как насчет исцеляющего заклинания?

– Пожалуйста. – Все произошло в мгновение ока.

Садлер с Краском преисполнились благоговения, что, впрочем, не помешало им подхватить Скредли и с помощью Плоскомордого выволочь того на улицу. Гоблин вопил и отбивался; неужели он думал, что с Владычицей Бурь безопаснее, чем с нами?

– В коляску его, – распорядился я.

Морли приподнял бровь и мотнул головой в сторону двери.

– Ее трудности. Эй ты, слезай, – велел я человеку, который сопровождал Владычицу Бурь и домину Даунт. – Амбер, забирайся наверх. Не спорь, пожалуйста. Плоскомордый, заткни ему глотку! – Охранник спрыгнул на землю и попятился, не сводя с меня глаз. Вместо того чтобы зайти в дом, он предпочел спрятаться за углом. – Садлер, бери вожжи. Краск, приглядывай за гоблином.

Зомби мрачно поглядели на меня. Плевать. Мне надо потолковать с Морли и Плоскомордым.

– Поезжайте.

Коляска тронулась. Мы двинулись следом. Я оглянулся. Охранник бежал через поле в сторону леса. По всей видимости, он догадывался о том, что происходит в доме, и стремился оказаться как можно дальше.

– Гаррет, – произнес Морли, – мне не понравилось, что она нас выгнала.

– Знаешь, – заметил Тарп, – на твоем месте я бы к ней во дворец больше не совался.