– А ты поспи. Я скоро вернусь.

Головорезы внизу проводили меня мрачными взглядами, но останавливать не рискнули.

Крематорий Ларкина находился приблизительно в миле от дома Плеймета. Я торопился, хотя особенно спешить было некуда. Если Морли ничего не напутал, тело Младшего доставили поздно, следовательно, отправить в печь еще не успели. Кремация в ночные часы запрещена законом, да и церковь бдительно следит за тем, чтобы душа не расставалась с плотью в темное время суток, поскольку такая душа обречена на вечные скитания во мраке.

В Танфере имелось три крематория. Я не сомневался, что Младшего отвезли к Ларкину, ибо этот крематорий находился по дороге с Холма к моему дому.

Ночной сторож, как я и предполагал, оказался нечист на руку. Вообще на свете полным-полно мошенников – одни наживаются на мертвых, а другие вынуждены им потворствовать.

Я оставил повозку в переулке близ крематория, наложив на лошадей заклятие, сотканное из крепчайших ругательств. По крайней мере, они меня выслушали.

После чего проделал все так, как, по слухам, было принято: подошел к задней двери, особым образом постучал и стал ждать, пока меня изучат в невидимый «глазок».

Дверь приоткрылась. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу то ли стон, то ли смех. Ночной сторож точь-в-точь походил на персонаж какой-нибудь кладбищенской истории – горбун столь отталкивающей наружности, что с ним не сравнился бы, пожалуй, и сам Красавчик. Будем надеяться, к исходу ночи у меня появится возможность удостовериться в своей правоте.

Если и существовал какой-то пароль, я все равно его не знал, поэтому просто показал горбуну золотую монету, и он провел меня в помещение, где ожидали своей участи мертвецы. Прямо как в старой байке – «до смерти хочется туда попасть». Заняты были семь из десяти столов.

Горбун оказался прирожденным торговцем.

– Вот лучшее из того, что у нас есть, – сообщил он, приподняв край савана. – Вам повезло, мистер, выбирайте в свое удовольствие.

Девочка лет четырнадцати, никаких явных признаков болезни или несчастного случая.

– Глядишь, она еще и девственница. – Старик прицокнул языком.

Бывает, что вам жутко хочется переломать кому-нибудь все кости, но поскольку дело прежде всего, вы сдерживаетесь и мило улыбаетесь… Я приподнял второй саван. Мимо.

Зато с третьим телом я угодил точно в яблочко.

– Сколько вот за этого?

Я никогда не видел и, надеюсь, не увижу, чтобы на меня так смотрели. Судя по всему, горбун собирался отказаться, поэтому я положил на пустой стол монету достоинством в десять марок. Думаю, он ее в жизни не держал в руках.

Жадность в горбуне боролась с осторожностью.

– Он с Холма, мистер. Стоит ли с ними связываться?

– Ты прав, не стоит. Поэтому я и хочу его купить.

– Но зачем?

– Как сувенир. Отрежу ему голову, высушу и буду носить в ухе вместо сережки.

– Мистер, этот парень – с Холма. Его родичи явятся за пеплом.

– Неужели у тебя не найдется, что им дать? Скольких ты сожжешь за счет казны? – По распоряжению магистрата, неопознанные трупы, а также трупы нищих равномерно распределялись между всеми городскими ритуальными заведениями, а платила за них казна. Неплохой способ заметать следы и подзаработать деньжат, верно? Поэтому большинство хоронило родных на ближайших кладбищах.

– Четверых. Но я должен отчитаться перед хозяином…

– Сколько? – перебил я. Хозяин наверняка все знает и одобряет, исправно получая свою долю.