– Я тоже, – прошептал Стрела.

Они смотрели друг другу в глаза, не мигая, и, кажется, впервые между ними возникло согласие.

– О чём шепчетесь? – раздался голосок Веси.

– Думаем, что бы ещё из княжеского дворца на растопку отправить, – усмехнулась Дара и подвинулась в сторону, чтобы сестра могла сесть между ними.

Веся взяла Дару за руку, положила голову на плечо Ростиславу. От печи шло тепло, и зима за окном стала не так страшна.

Гобелен скоро прогорел, наступило позднее время, и пора пришла гостю прощаться.

После, когда Веся готовилась ко сну и переплетала толстую косу, Дара осталась сидеть у огня и рассказала о встрече с Богданом. Веся от волнения готова была сразу побежать к нему в гридницу.

– Он что нибудь рассказал о домашних? Как мать с отцом? Как дед? – распереживалась она. – Всё хорошо?

– Все здоровы, – соврала Дара.

Богдан мог случайно упомянуть, что Молчана больше нет на свете. Как Веся это переживёт?

«Как переживёт Ждана весну? – пришло отчего то на ум. – Как она будет одна работать на мельнице?»

Если мачеха не справится, то они со Старым Барсуком умрут от голода, некому будет им помочь.

«Но, верно, Ярополк мог бы послать к ним холопа в помощь, а то и двух. Быть может, он даже подарит мне холопов, если я попрошу», – подумала Дара.

Раз Великому князю нужна лесная ведьма, так лучше ему постараться заслужить благодарность и верность Дарины.

Только мало толку от ведьмы без силы.

Дара заглянула в нутро печи, вгляделась в самую сердцевину огня, потянула золотую нить, затянула покрепче, привязывая к запястью.

Неожиданно печка громко охнула, содрогнулась, и огонь погас. В спальне стало совсем темно, даже свечи потухли.

Дара заморгала, ослеплённая вспышкой силы. Кровь её ярче вспыхнула на мгновение.

Этого было мало.

Глава 4

Ратиславия, Златоборск

Месяц лютый

Стольный град запомнился Милошу другим. В начале лета он увидел его ярким, шумным, нарядным. Тогда Златоборск пестрел богатыми теремами, слепил разнопёрыми красками, радовал глаз весёлыми нарядными девушками и заморскими гостями. Златоборск был беззаботен и весел, как и положено богатому городу, что стоит далеко от границ и не знает войн, который не сторожат цепные псы, носящие знак Холодной Горы.

Зимний Златоборск побледнел и будто даже обезлюдел, хотя на каждом углу сидели теперь беженцы в изношенных одеждах и с усталым равнодушием просили милостыню. По прежнему галдела ярмарочная площадь, но торговали теперь не дорогими тканями и драгоценными камнями, а мукой, рыбой и репой. Исчезли с улиц горделивые троутосцы и шумные бидьярцы, не видно стало купцов из вольных городов и с островов Лу Ху Чу, всех их заменили хмурые скренорцы.

Резкая грубая речь северян звучала отовсюду, и Милошу вдруг ратиславский язык показался мягче и приятнее, чем прежде. Он поймал себя на том, что вместе с другими ратиславцами недружелюбно косился на скренорцев, избегал их тяжёлого взгляда и торопился пройти мимо, когда замечал на своём пути.

И, что чудно, его куда охотнее теперь принимали местные, чем прежде. Милош остановился на постоялом дворе в предместьях и поначалу сторонился хозяина и его жены, но в первый же вечер неожиданно разболтался с обоими.

От хозяина пахло чесноком и хмелем, он поставил перед гостем кружку с пенящимся пивом, нарезал хлеба и сала и присел за стол сам. Милош не приглашал его, да и не был единственным посетителем в зале, оттого ещё сильнее удивился неожиданному дружелюбию.

– Попробуй сала, – вместо приветствия сказал хозяин и сам положил в рот толстый кусок с тонким ломтём хлеба. – Моя жена с Трёх холмов, из ваших, её мать научила, как правильно засаливать.