Дара переглянулась с сестрой.

– Эй, народ лисецкий! – пронёсся над толпой голос Ярополка. – Так и будем толкаться на улице или пойдём суд над преступниками вершить?

Дару и Весю отнесло в сторону, откуда нельзя было разглядеть Снежного князя, только услышать его голос. Сёстры крепко взялись за руки, опасаясь, что их разделят. Веся тесно прижалась к Даре, она крутила головой по сторонам, глаза у неё стали огромными, точно две плошки.

– Так ты сначала наши жалобы выслушай, князь, – выкрикнул кто то. – Чего чужаков судить, когда свои жизни не дают?

– Сколько ещё нищету будут в город пускать? – взвизгнула в стороне баба.

– Нечего бездомным в городе делать! – поддержали с другого конца улицы. – Они кошельки у честных людей срезают.

– И кур крадут!

Народ толкался. Дару пихнули в бок локтем, наступили каблуком на ногу.

– Давай уйдём, – попросила она сестру.

– Подожди, я хочу только…

– Народ злится. Как бы чего не вышло, – прошептала настойчивее Дара.

Безудержная, беспощадная ярость толпы была ей слишком хорошо знакома.

– Ох, ладно, идём, – согласилась Весняна, и Дара скорее потянула её за руку.

Девушки стали пробираться в сторону, прочь от городской площади.

Вновь зазвенел колокол, созывая вече.

– Разошлись! Дайте дорогу князьям! – заревели гридни и пошли на толпу, выставив перед собой оружие.

Люди попятились, бабы завизжали возмущённо и испуганно.

– Дай пройти! – выкрикнула в отчаянии Дара. – В сторону!

– Лесная ведьма, – выдохнул кто то с ужасом.

Дара грозно сверкнула глазами, выпрямила спину и крепче сжала руку сестры.

– Дорогу! – звонко потребовала она.

И незнакомый рослый мужик сам уступил дорогу и притянул к себе жену, отводя подальше от лесной ведьмы.

Наконец сёстрам удалось выбраться на свободное пространство.

– Думала, задавят, – проговорила взволнованно Веся.

Дара оглянулась на площадь, слушая призывный гул колокола.

– Не знаешь, за что фарадалов казнят?

– Первый раз слышу. Украли, наверное, что нибудь. Пойдём, пойдём скорее. Нечего смотреть на такие ужасы.

– Как думаешь, их сожгут на костре?

Веся остановилась, посмотрела с пониманием на Дару.

– Вряд ли. Не слышала, чтобы у нас кого то сжигали. Говорят, будто обычно головы рубят или вешают, – произнесла она и добавила тут же поспешно: – Пошли, у меня ноги замёрзли.

Теперь она вела за собой Дару, подбадривала нарочито пустой и весёлой болтовнёй. Веся рассказывала о поясе, который намедни начала вышивать для жениха, о височных кольцах, которые купил ей Ростислав, о том, что никак не получится уже собрать достойное приданое к весне.

Девушки зашли в княжеский дворец, торопливо преодолели его длинные путаные коридоры и закрылись, наконец, в своих покоях.

Веся скинула валенки и подлетела босиком к окну, распахнула ставни, пропуская внутрь свет. Дара осталась в дверях, сбивая снег с обуви, отряхивая понёву. В тёплой натопленной комнате лёд начал таять, и на пол потекла вода.

– Снимай одежду, а то простудишься, – поторопила Веся.

Она сама бросила новую, подаренную женихом шубку и подскочила к печке, открыла заслонку и разворошила угли.

– К вечеру снова придётся истопить, – посетовала она. – В княжеском тереме тепло быстро выдувает.

– Палаты здесь все слишком большие, – отозвалась равнодушно Дара.

– Ты как? – Сестра развязала пояс, стянула одежду.

– Не очень. Просто вспомнилось всё сразу.

– О пожаре?

– И о том, что было до него, как за нами по городу гнались, как били.